Сегодня, забывая синеву,
расплёсканную прямо на пороге,
Октябрь уносит к ней или к нему
Ветра, на сером, я считаю сло'ги.
Встречаюсь взглядом, и боюсь сильней,
что медленно и верно перельётся
молчание, о нём или о ней,
в сиянье перламутрового солнца.
И будут начинаться все слова
с пульсации, чуть видимой на шее.
И в них влюблённый, он или она –
пароль всего и повод для движенья.
Сегодня, вспоминая синеву,
расплёсканную в небе акварелью,
я рвусь туда, сквозь хну или сурьму.
Туда, сквозь веру в общность разночтений.
Я рвусь к тебе. Папируса тончей.
Пером, чуть слышной поступью Пегаса.
Ты там, за жёлтым маревом. Я чей?
Я твой. Ты не хотела этой страсти.
Но страсть искала преданных рабов,
и караван донёс благие вести.
Ты собираешь сотни лоскутков,
ты шьёшь меня. По меркам. Тихо крестишь.
Ты крестишь? За тобой стоит ислам.
За мной, упряма, вера иудеев.
Пиши, о самой мелочи радея,
пиши, расплёсканные, синева.
Тель Авив. 18.10.15