Колыбельная.
В моей комнате тьма пятый час.
"Спи-спи-спи! Спи-спи-спи!" - шепчет вальс,
Что играет в моей голове,
Изливаясь стихами вовне.
Извивается, издевается:
"Что ты, деточка, снова маешься?
Эдак вовсе к утру ты сломаешься.
Эдак снова сорвёшься, запрёшься,
Отрешишься некстати. Кстати,
Для чего тебе те тетради,
Что лежат на краю кровати?
Не пора ли уже прибрать их?
Или хочешь ещё наврать стих?
Ну, давай, сочини апокриф,
Отыщи в неуёмной памяти
Чувства, чтобы опять воспряли те,
Кто - тебе так кажется - важен.
Ум твой хлипок, хоть многоэтажен,
В нём так много ненужных башен,
Но - досада! - не взять абордажем:
Нет охотников с экипажем,
Вольных стражей, соседа Паши -
Мы о том никому не скажем,
Миру с башен с утра помашем,
Если до того не размажет
Как остатки "Нутеллы" за завтраком
То, что пыжится быть здесь автором.
Потому что иначе - каторга
Или блуд да щенячий взгляд -
В каждом встречном искать наград,
Трат, отрад, от врагов оград,
Будто встречный в том виноват
Или должен что. Сам бы рад -
Не по силам. Разве многого ты просила?
Он - за самость. В тебе есть сила,
Ты её уже произносила
И записывала в тетрадь.
Почему же её не достать?
Не отдать: на, смотри-ка, дядь!
Изрыгаю её на кровать,
Не боясь себя запятнать,
То в блокнот, то в тетрадь, но взять
И продать! Или даже вот показать -
Это смелость нужна да прыть,
Это нужно же землю рыть,
Свои когти пообломать,
Столь отчаянно полюбить,
Чтобы вынуть её на свет.
А пока всё какой-то бред,
Суета да бессонница.
И бессильна я успокоиться.