«…Мы, Рыбы, - как рыбы не будем молчать! –
Баламутили вновь воду рыбы, -
И мы словно птицы могли бы летать,
И над морем парить могли бы!
И так как моллюски, у самого дна,
А кто и на дне – не иначе,
Где тьма беспроглядная да тишина,
Да холод не редко собачий;
Да жизнь дорога, землячки-морячки,
Скажите, на что жизнь такая?!
Так дОроги сытные червячки,
Капуста да зелень морская!...»
Премудрый Пескарь (может и не совсем
Такой уж он был и мудрый)
Сказал: «Надо плыть нам к поверхности всем…» -
Таков был совет его мутный;
Мол, надо всем нам, кто еще может плыть,
Кому дорог воздух свободы,
Всем нам из-под вод взлететь и, может быть,
Коснуться небесного свода,
От дна оторваться, разгон и – вперед,
Ударом хвостов что есть силы,
Как можно повыше прыжок и в полет –
Стремиться, лететь, рвать жилы!
«Опять за свое, - оскалила пасть
Черная Барракуда, -
Вы – рыбы, а я вам родная власть,
Слизни вы, да паскуды!!..»
И устрашить чтоб, одним глотком
Пескаря вмиг она проглотила,
И с ним еще несколько рыб целиком,
И скумбрией их закусила;
А рыбы: «Ну сколько можно терпеть
Жуткое это бесчинство,
И вправду любой может тут озвереть,
Пусть нет в наших водах единства!..»
И тут понеслась, и сошлись косяки
(Приплыл кто-то из-за границы),
Мелькали и щупальца и плавники,
Глаза, морды (и даже лица);
Рубилась мелочь, киты и тунцы,
И бились и днем и ночью,
И в ярости отдавали концы,
И рвали друг друга в клочья;
Вскипала вода, закипала кровь
И рыб и головоногих,
Теряли стороны вновь и вновь
Многих, и многих, и многих…
Такая страшная кутерьма,
И правда акулы достали;
Не знаешь, что лучше – сума ли, тюрьма,
И выход найдется едва ли;
Весь мир подводный чуть не погиб
В этой безумной схватке;
И мало в живых осталось рыб,
А мир то и вправду был шаткий;
И было выброшено тогда
На берег прибоем да зыбью
Останков множество, как никогда,
Трупики гадов и рыбьи;
Миллионы тушек и горы тел
С оторванными головами;
Кто-что-кому доказать хотел,
Эх люди, решайте сами….