Родной отец твой строил лабиринт,
А ты искал пути, свои начала.
Но кто из вас удумал новый финт,
Про то старушка Клио умолчала.
Мне видится лазурная марина:
Барашки волн, прибрежная коса,
Рукой подать – резвится афалина,
И тянут ввысь квадригу паруса.
При всем - при том стоит на колеснице
Девица с подраспущенной косой.
Клянусь Олимпом! Это не блудница,
Пришедшая на пир богов босой.
Мне кажется, ты понял вкус полета
В тот миг, когда квадрига замерла
С девицей среди птичьего помета,
И божий мир накрыла тень орла.
Кто выстроил квадригу с парусами,
Неведомо ни сыну, ни отцу.
Бывает так: мы кажемся с усами
Самим себе. И веры нет творцу.
Вот так и здесь – в полет, но без крыла
И рядом нет пророков на беду.
Так коренник терзает удила,
Чтоб вырваться из тягла… Как в бреду…
Собрали перья, благо, птицы вдоволь,
Стопили воск, сварганили крыло.
Потом еще… Уже готовы к вою вдовы,
И нет пророков, как всегда, назло.
Взлетели. Птицы где-то рядом,
А тень орла все тянет к облакам.
Дедал мудрее – не отравлен ядом
Спеси. К тому же нет потехи кулакам.
Отец спланировал к людишкам на земле,
А сын упорно рассекает небо.
Дрожит, как оперенье на стреле,
И молит, как чумной, об исцеленьи Феба.
Стопился воск, от перьев пух остался,
И крылья потеряли крутизну.
Упал Икар. Богам на милость сдался?
Ан, нет – он трижды повторил свое: «Дерзну!»