Марь Ивановна в утро трезвое,
Не успемши принять сто грамм,
Порешила,что в неизбежности
"В этот день святой – точно дам!"
И набравшись недюжей смелости,
Оголенная – прям в постель,
Схватив плоть его меж промежности,
Начала вертеть канитель.
Васька чуть открыл очи серые,
Звучным голосом заорал:
"Сгинь лукавая,да без верою!
Мне приснился в ночь аксакал.
Знать страна наша,да в опасности.
Понесло орлов не в ту степь,
В степь сирийскую,да без ясности.
Можно с ходу там охренеть.
Не до секса мне,Марь Ивановна
Собрался в Дамаск на войну.
Отпусти ж мой член,будь так ласкова
Выпьем с горя мы за страну.
Как горох об скрепы плешивому,
Шо послал туда воевать.
Эх,Мария Иванна,милая
Всех послать бы ,едрена мать"...
Н.Л.©