В театре абсурда несколько лет – гроза, невнятная пьеса: мюзикл или скетч. Выходят актёры – гулкий пролёт в глазах, и мёрзнешь собакой на вечном их сквозняке. Актёры играют и, обещая сад, мне режут сердце на тысячи узких лент, на Древо желаний их так смешно вязать и ждать урожая сто миллионов лет. В театре абсурда пьян осветитель вдрызг, директор с бухгалтером сгинули по весне, актёров тошнит в партер от чудной игры, оркестр разбежался... Что остаётся мне? Кто здесь я – зритель? артист? продавец шаров? Известно, чёртова мельница не щадит. Из тёплого тела вынутое ребро, своим отсутствием ною в чьей-то груди.
А ты приходишь и говоришь: идём, яблоки падают, к ужину стол накрыт, давай, подожжём сейчас мельпоменин дом и будем смотреть, как весело он горит…
Под яблоней старой мы с тобой пьём вино. Я знаю, сад непременно своё возьмёт. И уханьем сов в сарабанде летит ночь, и плавит нежность кристаллы тёмных времён. Бросает утро на стёкла воды букет. Уходит с добычей солнечных снов ловец.
И пар над кофейной чашкой в твоей руке
меняет образ мира в моей голове.
2015