Молодой джигит в дозоре…
Дня тепло храня,
Укрывает ночь узоры
Сбруи. Шаг коня
Подчиняется движенью
Повода в руке.
Подвергается сомненью
Рыбы плеск в реке.
Мышь летучая, над ивой
Очертив зигзаг,
Прошуршала и игриво
Скрылась в берегах.
Стук подков во мгле пугливой
Глушат стебли трав.
Спит аул во тьме, к шумливой
Шири вод припав.
Остаётся за спиною
Острых кольев ряд.
Частокол стоит стеною…
Боевой заряд
В двух стволах. Ружьё с прикладом
Под рукой лежит…
С ним всегда готов быть рядом
Молодой джигит.
Он теперь своей ладонью
Обостряет слух.
Не осилить тьму воронью…
Тих окрест и глух.
Но невнятный звук раздался…
Шёл он от низов.
Показалось, отозвался
Конь на чей-то зов.
Может враг заклятый рядом,
И в руке кинжал.
Иль уже ружьё прикладом
Он к плечу прижал?!
Стал джигит спускаться ниже,
Тишину храня,
В край, где кручи к водам ближе,
Направлять коня.
Присмотрелся: нет, напрасно…
Вот уж и камыш.
Дальше круча. Стало ясно –
Показалось лишь.
И приметив, что рассветом
Небо занялось,
Всадник выстрелил дуплетом
В небо. На авось.
Больше для порядка, всё же –
Не балуй, мол, тать!
И затем решил: чуть позже
Можно ехать спать.
Стал джигит к тропе приметной
Направлять коня,
Глядя на восток рассветный –
Там начало дня.
И когда уж под стеною
Ехал неспеша,
Грянул выстрел за спиною…
Отошла душа.
Неустанно ищут дола
Ветры древних лет.
За стеною частокола
Брезжит утра свет.
Сокол, воспарив в равнинах,
Бьёт крылами высь.
Солнце встало, крыши в глинах
Жаром занялись.
Созывали всю округу
Бубен и зурна.
Тихо чаша шла по кругу,
Полная вина.
Пили. Плакали. Молчали.
Только вставши врост,
Здесь по случаю печали
Возносили тост.
Так, при звуках вод гремучих,
В стороне степной,
Армавир вставал на кручах,
Прирастал стеной.
Тем, кто смог, покинув горы,
Выстрадать покой,
Памятником стал сам город,
Вставший над рекой.