Сейчас нет сада, где дышал
и дома. Тоже нет.
На этом месте - новый шаг.
Там хостел. Там - "Привет".
И мне уже ничуть не жаль.
Хочу, - могу прийти
и отоспаться, и лежать,
и встать, и вновь идти.
И будет сниться шампиньон
в сиреневом саду
взорвал асфальт над шляпой он.
Иду к тебе, иду.
Шкворчит на "вологодском" гриб,
на жёлтом, без вранья.
А запах, запах!
И горит пропан,
а не ферня.
Когда заваривался чай,
что Ганди присылал
весь дом,как на ветру свеча
на время замолкал.
Так запах
верхних трех листов
с кустов индийских гор
и нежно, и напористо
дарил своё добро.
Пах колбасою магазин
с названьем "у немых"
и бабки грам по пятьдесят
"купляли" с пенсий их.
Летал по небу вертолёт,
- бумажек облака,
в ладошку мне Гагарин лёг,
с улыбкою,... пока.
То был Орешниковых дом,
учительниц, сестёр.
Дворянский титул сапогом
век беспощадно стёр.
"Христос в пустыне" на стене,
с рукой сплелась рука.
Как боль, подарен компас мне
с названьем РККА.
А рядом, в комнате другой, - Иван-царевич мчит
с невестою, лесной тропой, прикрыв её как щит.
И тут же - снова Васнецов: над тёмною водой
сидит Алёнушка с лицом исполненным бедой.
Киот, стеклянные часы каминные Буре ...
Их герб с большою буквой "О" нашли мы во дворе.
Орешиной шатёр царю в походе бараши
к земле крепили. Вот и всё. Не надо ворошить.
Пускай нет сада, где дышал
и дома. Тоже нет.
На этом месте - новый шаг.
Там хостел. Там - "Привет".
15.09-11.10.15