Эй, красавица

   
«Эй, красавица, куда торопишься?- услышала за спиной Ксюха.- Может, побежим вместе?- не отставал от неё молодой улыбчивый парень.- Мне сегодня всё равно куда бежать, могу  составить компанию, и решительно рвануть в твою сторону.
Ксюха  с неприязнью посмотрела на спешащего за ней незнакомца.
- Не цепляйся,- процедила она сквозь зубы,- без тебя утро поганое.
- Ну, так я его разукрашу в радужные краски,- не переставал острить тот.
- Отвали, а то тебя самого разукрасят, сам себя не узнаешь,- огрызнулась Ксюха и понеслась дальше.
Парень резко сбавил шаг и тут же отстал.
- Цепляются с утра, козлы,- прошипела она раздражённо.
Сегодня она была злая, Макс не появлялся уже вторую неделю,  не подавал никаких вестей, и где он мотался, она не знала. Они встречались третий месяц, нельзя сказать, что их знакомство для неё было интересным, она подцепила его на дискотеке от нечего делать, и с тех пор он наведывался для продолжения начатого. Макс оказался нервным и грубым, но Ксюха к подобному явлению была привычной и не особо заостряла на этом внимание.  Она  выросла в семье крепко пьющих, хотя, и не злых людей. Пили все:  мать, бабка, брат, она тоже рано пристрастилась к выпивке. Все кто когда-либо её окружали, были из таких же незадавшихся семей, они легко понимали друг друга и быстро находили общий язык, с остальной прослойкой отношения у неё не складывались. С Максом тоже всё было нервно, но другого Ксюха никогда и не знала. Обычно он приходил  под вечер, и они отправлялись куда-нибудь, где можно было расслабиться среди таких же, как они сами. Там время летело  без напряга, и всем всё было фиолетово. Они шли в  прокуренный, заброшенный ангар, где собиралось много таких же, как и они: без угла, без занятия, без мыслей. Интерьер внутри  дурно пахнущего помещения был ужасающим, но и это не вызывало у неё чувство отторжения. С деревянных ящиков свисали груды потрёпанных вещей, пропахшие плесенью, табаком и прогорклыми техническими маслами они больше походили на застарелые тряпки, чем на одежду. На покосившимся столе всегда  лежали продукты и что выпить. Откуда всё это бралось, она не спрашивала, Ксюха притаскивалась туда с пустыми руками, да и Макс ничего с собой не  приносил.
- Не суйся не в своё,- сказал он ей однажды, когда она задала этот вопрос просто так от нечего делать.
 Она и не совалась, ходила за ним, куда тот водил. Обычно в ангар набивалось человек  десять, пятнадцать, никто никем не интересовался и ни о чём не спрашивал. Но каждая новая фигура могла появиться там только с проверенным тамошним обитателем, чужаки строго не допускались. Ксюха и Макс нередко оставались там  на  несколько дней,  потом разбегались кто куда. Где жил Макс, чем занимался и куда уходил, Ксюха не знала. Она не лезла в его дела, во-первых ей было всё равно, во-вторых откровенно опасалась его крутого взрывного нрава. Но в этот раз его  неожиданное отсутствие её озадачило,  Макс нигде не появлялся и никто не знал где он. По вечерам она сидела в ангаре, курила, пила, грызла солёную прогорклую воблу, ждала  Макса, вот и сейчас она  направлялась туда. Три дня назад Колька по прозвищу«Сохатый» сказал ей, что пора вносить  лепту за тамошнее пребывание. Ксюха поняла, что раньше это всё же делал Макс, теперь до его появления это возлагалось на неё. Взять еду было негде, она  не работала, а дома никогда ничего из съестного не залёживалось.  Но проблем с этим она не испытывала, привычно шла на садовые участки, высматривала подходящие парники и, улучив момент, доверху наполняла пакеты. В этот раз она сделала то же самое и, оплатив, таким образом, своё пребывание в ангаре, проторчала  там до ночи. Стояла тёплая осень, так и не дождавшись Макса, она устроилась в углу на затхлых отсыревших тюфяках, рядом присоседилась хорошо подвыпившая парочка. Пока  они кувыркались в любовных утехах, Ксюха думала о Максе, ей было тоскливо и тошно одной. В последнее время мать особенно круто запила и взялась ежедневно скандалить с бабкой и та, опасаясь  драчливой дочери,  перестала  пускать её в квартиру. Мать долбилась в дверь,  орала на весь подъезд, и соседи звонили в милицию, её увозили дня на три, четыре, потом она снова долбилась в дверь. 
- Чё ты не открываешь?- орала Ксюха  на бабку. – Чё, борзая шибко, куда ей идти? Сама проваливай, если мы тебе надоели.
Когда брат был дома, он поддерживал её, и бабка после их скандального напора шла открывать дверь, мать входила измученная, оголодавшая, валилась на диван и затихала. Потом всё повторялось, другой жизни Ксюха не  знала, сколько  себя помнила, так было всегда. Немного повзрослев, она начала присматриваться к соседям, исподволь заглядывая в квартиры, когда в  тех распахивались двери. Удивлялась  непонятной для неё жизни, даже иногда завидовала, а соседи, словно по уговору, старались не замечать всю их семью, молча проходили мимо и не отвечали даже на приветствия. Только Тимка иногда угощал её яблоками, они всегда были невозможно ароматные и сочные. Однажды  вытащил их на площадку целый пакет, им тогда было лет по восемь или девять, они учились в одной школе, но в разных классах. Тимка был добродушным, пухлым, улыбчивым, и одинаково уважительно общался  со всеми соседями. Его отец играл на виолончели в театре, мать работала  там же костюмершей,  все считали их семью самой интеллигентной в  доме. С ними непременно здоровались и старались похвалить  Тимку при каждом удобном случае. Глава семейства при этом приветливо улыбался, мать всегда была более сдержанна в эмоциях, она слегка кивала соседям головой и старалась без лишних разговоров побыстрее скрыться за дверью. Мимо Ксюхиной матери и бабки она проходила с каменным лицом. Однажды подвыпившая мать попыталась заговорить с ней, но та, негодующе взглянув на неё и брезгливо передёрнув плечами, молча прошла мимо. После этого случая Тимка  сразу вынес ей целый пакет яблок.
- На, бери,- сказал он ей, протягивая увесистый ароматный свёрток.- Мама говорит, вам совсем есть нечего, а ещё она говорит, что ты несчастный, потерянный ребёнок. Ей тебя жалко, но приучать тебя к нашему дому она не может. Бабка у тебя очень скандальная и мамка плохая, они вина много пьют.
Ксюха недовольно выхватила у него из рук пакет и скрылась за обшарпанной дверью. Тогда она не знала, что сказать дома, откуда взялись яблоки, но когда её никто об этом не спросил,  она поняла, что приносить можно всё и не бояться, ругать за это не будут. Те яблоки улетели сразу, Ксюха даже не успела ими насытиться. Потом она стала приносить домой всё, что попадалось ей на глаза и по разным причинам лежало без присмотра. В крупных супермаркетах мастерски прятала продукты под широким пальто, внутри которого был крепко пришит вместительный карман. Крутилась на выходе из торгового зала около какой-нибудь пожилой покупательницы, стараясь показать этим, что они вместе, и пока та неторопливо выкладывала на кассе свой товар, незаметно ускользала на улицу. Она уже знала, что бабке и матери всё принесённое очень кстати, в такие дни они становились заметно тише, не особо ругались и не орали друг на друга. Потом притаскивать в дом начал и брат, он был двумя годами старше Ксюхи. Со временем у них стали появляться разные интересные вещи, но все потом быстро куда-то пропадали. Несколько раз к ним наведывалась милиция, но ничего не находила в пустой обшарпанной квартире. После их ухода мать с бабушкой смеялись и хвалили брата за цепкий ум и башковитость, он криво усмехался и опять возвращался домой не пустой.
  Проснулась она от громких криков, в ангаре назревал скандал,  Ксюха быстро, не вникая в разборки,  выскользнула на улицу. Идти было некуда и она уныло брела по тропинке, ведущей в старый заросший парк.
- Эй, красавица, а сегодня ты не торопишься?- услышала она за спиной всё тот же насмешливый мужской голос.
Ксюха обернулась и увидела того самого парня, который пытался увязаться за ней несколько дней назад.
- Чего тебе?- буркнула она  привычно нелюбезно и без явного желания разговаривать дальше.
- Да ничего особенного,- продолжил парень, – так спрашиваю. - Утро совсем раннее, а ты унылая.  Дел что–ли сегодня нет, или настроение кто успел испортить?
- У меня их никогда нет, ни дел, ни настроения.
- Опаньки,- присвистнул парень.- Что так уж совсем и нет? Не учишься, не работаешь?
Ксюха презрительно посмотрела на него и ухмыльнулась.
- Это ты шибко деловой, как я погляжу, с утра круги нарезаешь. Никак, весь хворый?
-Не волнуйся, тебе сгожусь.
- Сгодится он, - презрительно процедила сквозь зубы Ксюха. - На кой ты мне сдался, бежишь и беги дальше, не притормаживай.
- А ты что такая вся взъерошенная, не выспалась что - ли?
- Не твой вопрос,- отрезала Ксюха.
 Парень улыбаясь смотрел в её сторону  и настойчиво продолжал не обижаться.
- Ну, ладно, не хочешь говорить, не надо, я ведь просто так, развеселить хотел. Рад, что опять встретились.
Ксюха молчала. Заметив её неожиданное замешательство, парень не замедлил продолжить разговор.
- Я каждый день здесь в это время, если что понадобится, появляйся, обмозгуем.
-Обмозгуем, - съехидничала Ксюха.- Что мне  с тобой мозговать?- она окинула его с ног до головы презрительным взглядом и продолжила.- Что ты вообще понимаешь?
Парень разразился громким смехом.
- А ты дамочка с юмором, мне такие нравятся, ершистая, заманчивая. Сдаётся мне,  я в тебе ещё столько интересного рассмотрю.
 - Смотри не ослепни,- уже беззлобно процедила Ксюха.- Как бы потом зенки лечить не пришлось.
- Да ладно тебе иглами c утра шпынять, улыбнулась бы, день вроде намечается неплохой. Распустила колючки, тоже мне роза садовая, впиваешься во всех без разбору.
- По мне все дни без радостных особенностей,- буркнула Ксюха, впервые поглядев на парня с просыпающимся интересом.
- А это как  посмотреть, без радости глянешь, такими и будут,- отозвался тот.
- А ты с утра уже лыбишься, знать спишь уютно.
- Ну, сплю, а ты что  и сна лишена?
Ксюха напряжённо взглянула на него и ничего не ответила. Ей показалось, что он просвечивает её изнутри, вроде рентгена.
- Слушай, - продолжал тот миролюбиво,- прискакивай сюда по утрам. - Просто так на пару слов, я буду ждать,  девчонки же любят когда их ждут. Тебе же всё равно куда податься, я правильно понял?
 Он шагал рядом и не переставал  шутить.
- Надоел ты мне,- сказала она, без злобы в голосе и резко прибавила шаг.
- Меня  Романом зовут,- крикнул он  вслед, по - прежнему растягиваясь в улыбке.
Ксюха оглянулась и, пренебрежительно передёрнув плечами, скрылась за раскидистым кустом.
Дома никого не было, она вошла в ванную, открыла кран и подставила голову под  тёплую струю, вода растекалась по шее и приятно согревала.  Часа через два заявилась мать, принесла хлеб, две банки консервов и бутылку водки. Надо заметить, что голодать им несмотря ни на что не приходилось. Невзирая  на практически никчемное существование, без еды они не жили, да и с одеждой особого напряга не было. Брат регулярно подбрасывал им пакет, другой неплохих, а порой и дорогих, вещей. Как-то раз притащил для неё новые модные сапоги и целый пакет импортной косметики. Ксюха радовалась подаркам, его это умиляло, на время он становился весёлым, добродушным, даже шутил. Сидел за столом, курил и постукивая пальцами, как - будто наигрывал какую-то знакомую мелодию. В такое время он казался хозяином дома, уверенным и важным.
Ксюха отломила горбушку и взялась макать её в банку с бычками  в томате, потом залпом выпила стакан воды и плюхнулась на диван. Она опять думала о Максе, и  о том, чем занять себя в его отсутствие,  в голову ничего не приходило. Вечером она снова отправилась на дискотеку, но, не встретив там никого из знакомых, без настроения поплелась в ангар. "Сохатый" сидел перед входом и курил, завидев Ксюху,  спросил:«Ждёшь?» Та утвердительно мотнула головой. Он затянулся ещё пару раз и, смачно сплюнув, процедил: «Спалился он, настучал кто-то, дознаюсь, не отвертятся, падлы». Пропустив Ксюху внутрь, он, тяжело  плюхнулся на  отсыревший  грязный тюфяк.
Ксюха лежала  в дальнем углу и думала о том, куда теперь податься, чем себя занимать. Почему-то вспомнились слова приставучего парня. «Неужели и правда ждёт?  Смотаться что ли, проверить? -  размышляла она. - А на кой мне это?»
Проболтавшись одна больше месяца, она всё же заглянула в парк, но в этот раз его там не оказалось. Они встретились позже, случайно, на вокзале, Ксюха по обыкновению притащилась туда с очередным обходным рейдом.
- Эй, красавица,- услышала она,- не меня ли встречаешь?
Ксюха оглянулась, волоча две увесистые сумки, на неё шёл тот самый парень.
- Много о себе возомнил?- выдохнула она, быстрее от неожиданности, чем из желания съязвить.
- Значит, точно меня, - разулыбался тот.
Ксюха ничего не ответила, лишь едва скривила губы в нечто подобное презрительной улыбки.
- Уезжал, о тебе вспоминал,- продолжал он, не дожидаясь ответа,- вижу и ты по мне скучала. Слушай, постой с вещами, мне  отойти надо,- выпалил он, не давая ей вставить слово, видимо опасаясь отказа.
Кинул сумки и скрылся в здании вокзала, она тупо смотрела на поклажу, в голове крутились мысли, взять и свалить, взять и свалить. Она напряжённо  вглядывалась в проём вокзальных дверей, парень вернулся всё такой же весёлый и энергичный.
- Всё,- выпалил он,- дуем в кафе, есть очень хочется,- сутки в пути.
Ксюха молча пошла следом, ей тоже хотелось есть.  В кафе было полно народу, но Роман, быстро нашёл свободное место  и с аппетитом  начал поглощать  бутерброды с колбасой.
- Оголодал,  с этими творческими бросками,- жаловался он.- Сейчас опять буду  жить один, сестра в разъездах, она у меня в академическом хоре поёт. То я в пути, то она, но когда мы вместе, у нас полная гармония.
Ксюха молча жевала, ей было всё равно до парня, до его сестры и до их гармонии.
- Они с мужем разошлись,- продолжал говорить тот, не переставая при этом энергично жевать,- квартиру разменяли, ей досталась комната, большая, угловая, в два окна, район не хилый, виды и всё такое. Я комнатёнку перегородил, неплохо получилось, теперь живём каждый на своих метрах. Я сюда недавно перебрался, намеревался жильё снимать, но сеструха панику подняла, настояла жить с ней, чтобы я по чужим углам не мыкался,  можно сказать, сдала  свой.  Полтора года за комнату плачу, а она меня кормит, полный родственный союз. У неё дочка маленькая в деревне осталась, с деньгами ни тут, ни там, как говорится. Клавдия старше меня на восемь лет, хозяйственная сеструха, домовитая. Моя мать и её отец брат с сестрой,   мы росли вместе, в основном жили у бабки,  она выросла сюда уехала, а потом и я следом рванул, можно сказать, бабка и выпихнула. Первое время тяжко было, без работы мотался,  потом Клавдия подсуетилась, устроила, теперь вот долг отрабатываю. А мне такая жизнь только в радость,  сеструха женщина душевная, настоящая, надёжная, мне бы такую где приглядеть. Ты случаем не из них?- он громко засмеялся и уставился на Ксюху  насмешливым взглядом.
Ксюха скривилась в презрительной улыбке, он продолжал внимательно смотреть на неё, и как ей показалось, намеренно. Понимал, видно, что  правды девочка всё едино  не скажет, огрызнётся, как обычно и исчезнет, а ему явно этого не хотелось. Потом они какое - то время сидели  в парке на скамейке, он что-то говорил, Ксюха молчала и озиралась по сторонам. Она слушала этого незнакомого говорливого парня и думала о том, что у неё с братом не получилось оторваться от матери и бабки. Вспоминала, что она хоть и завидовала соседскому Тимке, но к нему не липла, не пристраивалась, даже когда они подросли, а могла бы, он был к ней явно неравнодушен. После школы Тимка уехал учиться, и с тех пор они почти не виделись. Ей вспомнилось, что однажды при  случайной встрече, он, пристально глядя на неё, спросил, как она живёт, может нужно чем-то помочь. Ксюха раздражённо что-то буркнула в ответ и, как обычно, скрылась за обшарпанной дверью. Почему она тогда не откликнулась на его предложение, не ухватилась за реальную возможность оторваться от семьи?  На этот вопрос она не могла ответить себе до сих пор, тогда о жизни она не задумывалась совсем, моталась и моталась от одного безделья к другому. Да и сейчас не шибко утруждается думами, живёт, как живётся, куда-то ходит, где-то зависает, не строит никаких планов и не мечтает ни о чём таком. На банальный вопрос: чем заняты её дни, она не отвечала, хотя, ей приходилось его слышать, спрашивали в разных ситуациях. После школы на работу она не устроилась, нужных связей не было, а без них никуда не брали, да она и не рвалась.
Денег в их доме не было никогда, хотя бабка много лет работала дворником в одном из ЖЭКов. Мать тоже сначала работала там же,  потом крепко запила, когда очередной ухажёр свалил от неё, изрядно перед этим поколотив. Из бабкиных криков Ксюха знала, что мать в очередной раз умудрилась влюбиться в  придурка, других около неё не водится. После этого отношения между бабкой и  матерью разладились совсем. Мать уволили с работы, да и бабку несколько раз выгоняли за прогулы, правда, потом снова быстро восстанавливали,  она хорошо убирала дворы, и за это ей многое прощалось. Но главное было то, что в ЖЭКе тогда работала их какая-то дальняя родственница, она и держала бабку на работе, зная всё об их семье, жалела  детей. Но когда Ксюха окончила школу, и пришла устраиваться в тот же ЖЭК, её категорически не взяли, хотя бабка очень просила.  Родственница сказала, что ей самой до пенсии  бы доработать, а с  их семейным перегаром точно не дотянуть. Вообще Ксюху не брали никуда, она обращалась в два места, в магазин и детский садик, везде были отказы,  потом она и сама перестала  думать о работе, жила и жила. Брат тоже не работал, мотался с утра до ночи неизвестно где.
- Бегаю, чтоб не догнали,- смеялся он, когда был в хорошем расположении духа.
 Вообще он был добрым, но иногда, когда сильно выпивал, его глаза становились злыми и жуткими. В такие дни Ксюха не пристала к нему  с разговорами, он сидел и тупо пил, потом уходил, а когда возвращался, в доме всегда  появлялись новые вещи.
- Не горюй, сеструха,- говорил он, обнимая её за плечи,- пока я с вами, с голоду не опухнете, и нагишом бегать не будете.
 И она не горевала, терпеливо ждала возвращения брата, сейчас она также ждала Макса. «Сохатый» сказал, что ему дали три года и это, в сущности, пустяки.
-Да ты не слушаешь меня,- очнулась она от громкого оклика Романа,- своё вспоминаешь.  Ну, да ладно, мне уже пора,  встретимся в парке, как договаривались, если что, появляйся там через пару дней, продолжим тему.
Он торопливо помахал на прощание рукой и слился с уплывающей толпой. Ксюха ещё немного покрутилась по вокзалу и направилась домой. Заявилась она в самый разгар скандала, брат орал на мать, та в свою очередь переводила стрелки на бабку. Тот дубасил кулаком по столу, бабка держала в руке сковородку, видимо, для обороны, поняла Ксюха. Завидев её, все трое переключили на неё внимание, мать уставилась  в упор и заорала:
- А ты чего смотришь, как блаженная. Обкурилась что-ли?
- Вы чё орёте?- спросила Ксюха брата, не обращая внимания на мать.
Тот резко схватил её за  руку и затолкал в другую комнату.
- Слушай, сеструха,- начал он торопливо, почти проглатывая слова,- валить нам надо отсюда и чем быстрее, тем лучше. Влип я тут в одну историю, тебе знать ни к чему. Эти две никому не нужны,- он мотнул головой в сторону кухни, - а тебя обидеть могут. У тебя есть куда свалить? Я прям сейчас рвану из города,  ты меня не ищи и за меня не цепляйся.  Смогу, дам знать годика так через три, четыре. Устраивайся сама, как сможешь, ты - девка красивая, может, замуж удачно выскочишь, фамилию поменяешь, лучше не здесь. Отсюда  выматывайся  срочно, пулей рви, следом за мной, сразу, документы и все фотки  не забудь, без них нигде не осядешь. Растворись, и зависни, главное время не потеряй, денег на первое время я тебе дам. Он достал увесистый конверт и впихнул его ей в руку. Этим кукушкам я тоже немного оставил, за них не переживай, они не пропадут, бабка работает. Себя устраивай, делай, как я сказал, не будь дурой, он  крепко прижал её к себе и, схватив сумку, быстро выбежал из квартиры. На какое-то время воцарилась тишина, Ксюха вытащила из коробки аттестат, паспорт и свои фотографии, их было немного. Мать и бабка грызлись на кухне, Ксюха прошла мимо  и  крикнула уже из коридора: «Не ищите, устроилась на работу в другом городе, напишу через год, два. Пока», - и  выскользнула в неплотно прикрытую дверь. Эту ночь она провела в ангаре, «Сохатый», как обычно, ни о чём  не спрашивал, хрипло кашлял и не вставал с тюфяка. Всю ночь она размышляла куда ей податься, так ничего и не придумав, утром отправилась в парк, Роман был уже там, завидев Ксюху, он привычно заулыбался.
- Ну, что, красавица, пробежимся или так поболтаем?- спросил он, пристально присматриваясь к ней.
- Мне срочно помощь нужна,- глухо отозвалась Ксюха,- уехать надо куда-нибудь на год, другой. Как считаешь, куда податься?
- Натворила что?- насторожился Роман.
 - Не я, брат, случилось у него что-то,  велел срочно мотать подальше. Он зря не скажет, надо слушать.
 Роман оторопело молчал и смотрел на неё  пронзительным взглядом, Ксюха курила и ждала его решения, было видно, что он колеблется и тянет с ответом. Помолчав, он неуверенно выговорил:
-  Сам я с Алтая, вся родня там и школьные  друзья. Если хочешь, поезжай в те края, там много мест, где устроиться можно, правда, трудиться придётся. Как ты к этому?
- Выбор не шибко велик, втянусь как-нибудь.
-  А деньги у тебя на дорогу есть?- спросил он, заметно волнуясь.
-  Есть,-  мотнула головой Ксюхаи,- на дорогу, и так, не запаривайся, не твоя тема. С местом бы подсказал, я нигде не была, куда двигать не знаю.
 -Уже хорошо, что с деньгами улажено, без них, куда ни подайся, везде не в тему,- облегчённо выдохнул Роман.
- Проводишь?- спросила она, с надеждой в голосе.
Он опасливо оглянулся и согласно кивнул головой.
-  Адреса напиши, лучше своих друзей, да чтоб попроще были, адрес твоих родных на крайний случай, обещаю к ним без нужды не соваться. Друзья меньше спросят, знакомая и знакомая. Им то что? Провалила в институт вот и уехала, родичи заели, а родня приглядываться начнёт, подумают невеста, справки начнут наводить,  мне это не надо, да и тебе тоже.
-Само собой,-  согласился Роман,- к моим лучше не соваться, там своего хватает, да и бабка уже старая, не поможет ничем, и народу у неё всегда полон дом. Сплошь наследники, эти точно всполошатся, Клавке строчить начнут. Она после своей истории и так вся дёрганая, меня начнёт пытать, до печёнок проест, я её знаю, в этой кадушке лучше воду не мутить.
На вокзале он быстро набросал два небольших письма  друзьям, просил помочь его знакомой устроиться на работу и временно обжиться. Писал, что провалила экзамены в институт,  родители вне себя от случившегося  и дома полный разлад. На вокзал они прибыли прямо к отходу поезда, он взял ей билет в купейный вагон,  Ксюха сразу залезла на верхнюю полку и отвернулась к стене.
Она вышла за три станции до места назначения, дальше добиралась на попутках. Ей везло, её охотно подвозили и даже не просили оплаты. Чем дальше она удалялась от своих мест, тем приветливее становились случайные встречные, но настороженная Ксюха никак не могла перестать бояться.
По первому адресу устроиться не получилось, друг Романа недавно женился, и они ожидали прибавления в семействе. Переночевав у них всего  одну ночь, она направилась по второму адресу, но и там всё пошло не так. Парень уехал на заработки, правда, его сердобольная мать, узнав, что  несостоявшаяся студентка приехала издалека и ей негде остановиться, на некоторое время  согласилась оставить её у себя. Ей после отъезда сына жилось одиноко, и гостья была для неё  спасительной неожиданностью. Евдокия целых три недели настойчиво потчевала её своими соленьями и вела длинные неторопливые разговоры. Иногда Ксюхе казалось, что та разговаривает сама с собой, не думая о том, слышит её собеседница или нет. В доме Евдокии она  чувствовала себя защищённой, эта пожилая, неторопливая женщина притягивала её и успокаивала. Таких душевной тихой жизни у Ксюхи никогда не было, и она с  нескрываемым волнением проводила с хозяйкой все дни.  Спустя   две недели поехала в город  искать работу, ей повезло, она сразу устроилась  на хлебокомбинат фасовщицей. Работа была не тяжёлая, хотя и посменная, платили неплохо, а кроме того ей подсказали, где она может снять угол для проживания. Хозяйкой дома оказалась сторожиха с этого же комбината, она определила Ксюху в крохотную комнатушку, дальнюю, большую занимала молодая женщина с ребёнком. Галина была не особо общительной, всё больше сидела в своей комнате.
- А  ты и здесь уместишься, - сказала ей сторожиха. Что нам одиноким надо? Стул да койка.
Ксюха согласно кивала головой, она не представляла жизни в такой семье, многое не умела, а та, жалела её и  списывала всё это на  молодые годы.
- Ничего, девонька,- говорила она,- научишься и без мамки жить, и женихов у тебя  будет прорва, этого добра здесь хватает. Два техникума, там одно пацаньё учится, тракторный завод, тоже сплошь мужичьё, есть кому наш хлебушек трескать.
Первое время они ужинали вместе, потом Ксюха начала отказываться, ей  стало неудобно объедать хозяйку,  да и на комбинате она всегда пила чай со свежими булками, домой со смены приходила сытая.
 Через месяц работы она уже так лихо отрабатывала норму, что мастер пообещал подумать, куда её можно будет определить, учитывая её хватку и сноровку. Но Ксюхе и так было хорошо, и она не особо обрадовалась предложению, она вообще опасалась всяких перемен. С  первой зарплаты  натащила хозяйке продуктов, не забыв прихватить бутылку вина, и они вместе с  Галиной душевно посидели чуть ли не до глубокой ночи.  Хорошо, что на следующий день ей было во вторую смену, голова гудела, и по телу бил неприятный озноб.
 - Это с непривычки,- утешала её сторожиха, - пообвыкнешь, хотя втягиваться не стоит,- заверяла она,- отметили, посидели и хватит покуда.
Ксюха молчала, ей нравилась хозяйка, тишина в доме и стойкий запах ванильных булок. Галина работала воспитателем в детском саду,  и пряталась у неё с сыном от мужа, тот по её словам разыскивал их уже третий год. Откуда они приехали, она не говорила, а  они и не допытывались.
- Не вы первые у меня хоронитесь,- как-то сказала хозяйка, видя, что ни та, ни другая не хотят о себе рассказывать.-  Мне ваши истории  ни к чему, не за них пускаю, деньги нужны, а историй у меня своих полный возок.
***
   Прошло больше  года прежде, чем Ксюха решилась написать домой письмо, где коротко сообщала, что устроилась, работает и очень довольна. Она предусмотрительно отправила конверт с одним из шоферов-дальнобойщиков, который однажды заехал на комбинат, и попросила опустить его километров  за триста от этого места. Тот заверил, что выполнит всё в точности. Обратный адрес она не указала, пообещав матери и бабке снова дать о себе знать годика через два, три. После этого перестала вспоминать о доме, он уже виделся ей, как далёкий туманный сон, в который не хотелось погружаться. О брате она тоже думала редко, надеялась, что отвертится и устроится.
- А ты заметно повеселела,- сказала хозяйка, когда они чаевничали по случаю премии на комбинате. - Встретила что ль кого, или так расцвела на ванильных лепёшках?
-  На лепёшках,- отмахнулась Ксюха, - я таких сроду не ела, мечта.
- Смотри,- предупредила та,- я парней сюда не пущу, хоть и в качестве мужей. - Ко мне в дом  приходи, но только без семьи. Я к мужчинам непривычная, всю жизнь одна прожила и привыкать не хочу, ни к чему мне всё это.
Ксюха ничего не ответила, но слова эти запомнила.
    Стас появился в её жизни совсем неожиданно и почти сразу после этого разговора. Он очутился рядом, как будто исподволь, тихо, вкрадчиво. Работал на комбинате сменным мастером, и однажды увязался её проводить. Их роман закрутился так стремительно и страстно, что она и опомниться толком не успела, погрузилась в него, не озираясь по сторонам. Только через полгода узнала о том, что Стас женат, но Ксюха была уже настолько  увлечена, что не отреагировала на эту новость никак. О замужестве она не думала, а вот мужчина ей был нужен и именно такой, как Стас, весёлый, невероятно притягательный, энергичный. Он всё время придумывал что-то новое, назначал  встречи в самых неожиданных местах. Позже она поняла, что таким образом он скрывался от жены и ненужных разговоров. Она кружилась в водовороте его сумбурных идей, и ей было всё равно, что будет дальше, она ни о чём не задумывалась, всё принимала с лёгкостью. Стасу такое восприятие  их отношений  невероятно нравилось, оно не напрягало, и ни к чему не обязывало. Они встречались почти год, когда Стас неожиданно уволился с комбината и исчез, даже не простившись. Люди судачили, что жена, узнав о его романе, срочно настояла на переезде. Ксюха была ошарашена, сильно подавлена, проплакала целый месяц, ждала, что он как-то даст о себе знать, вернётся, но тот не появлялся. Прознавшая  об этом хозяйка ругалась, и требовала, чтобы та прекратила себя попусту истязать. Удрал и удрал, не он первый, в конце концов, он не свободный и этого надо было ожидать.
- За чужой ломоть схватилась,- резала она уверенно, - попользовалась и отмахнись. Мало - ли ещё таких будет на пути, хорошо ещё всё тихо обошлось,  могло и похуже быть. Жена не рукавица, просто так с руки не стряхнёшь. Другая бы космы тебе повыдирала, и мне бы скандал в доме устроила. На кой мне всё это?
Она же потом первая увидела, что с Ксюхой происходит что-то неладное.
- Ой, девонька, а ты никак на сносях,- всплеснула она руками.
Ксюха обмерла, она давно чувствовала себя не лучшим образом, но сваливала это на стойкую депрессию и каждодневные слёзы.
- Не прогляди сроки,- советовала хозяйка,- сходи в поликлинику.
 Она пошла, но  время было уже упущено, узнав об этом, сторожиха посоветовала ей подыскивать другое жильё.
- Я с малыми не привычная,- сказала она голосом, не терпящим возражения,- мне это не нужно. Не гоню, но ищи, девонька другую койку, мне с пелёнками не по годам соседствовать. Я тебя в своё время уведомила, так что обиды не держи. Гулять вы все здоровы, а потом плачете да вешает всё на чужие нервы, жалей вас тут, сочувствуй. А меня кто жалеть будет? Ты что ли за  мою немочь потом слёзы лить начнёшь?
 Найти комнату в таком положении оказалось нелегко, Ксюха впала в ещё большую депрессию. Она  уговаривала хозяйку оставить её у себя, но та стояла на своём и была непреклонна.
- Ищи, не надейся, время есть. Сразу не гоню, но и у себя не оставлю, помогла сколько могла. Теперь пусть и другие помогут, у кого силы есть, своих-то родных обременять не торопишься, всё норовишь чужих разжалобить,-  резала та.
 Потерянная Ксюха, после долгих раздумий решилась съездить к Евдокии, та, завидев её, обомлела и начала причитать и охать. Проплакав у неё на плече до полуночи, Ксюха упросила старушку оставить её у себя хотя бы на какое-то время. Вопрос  с оплатой не стоял, она смогла кое-что накопить и на первое время деньги были. Даня родился раньше срока, маленький и слабый, сказались постоянные нервы и стрессы, молока у неё не было совсем, Евдокия ходила за ним  в конец деревни. Первые три месяца прошли в полном угаре, Ксюха плохо помнила дни,  Данька ревел все ночи до самого утра. Хорошо, что хозяйка была глуховата и спокойно спала, даже если тот истошно надрывался, но сама Ксюха изматывалась до изнеможения.  Под утро они оба вырубались часа на три, дальше всё начиналось сначала. К трём месяцам она сбросила двенадцать килограмм, выглядела худющей и бледной. Евдокия охала, жалела её, но больше помочь ничем не могла, она была уже достаточно пожилая и слабая по здоровью..
- А домой-то что же не едешь?- спрашивала она Ксюху.- Твои - то знают про мальца? Что ты всё таишься с самого приезда. Нешто родители нелюди какие? Простят, как увидят тебя такую дохлую, да с дитём,   всё простят.
- Да им меня прощать не за что,- отмахивалась Ксюха.
 Евдокия удивлённо вздыхала и, утирая краешком фартука глаза, снова начинала крутиться по дому. Прошло ещё три трудных месяца, спокойнее Данька не стал, но старушка иногда всё же соглашалась с ним оставаться на час, другой. Деньги у Ксюхи полностью закончились, надо было срочно выходить на работу, комбинат был далеко, и мотаться туда возможности не было.  Она металась в поисках вариантов, но ничего приемлемого не находила, именно  в это время ей и встретилась роскошная и ослепительная Альбина, увидев на остановке тощую, замотанную Ксюху, она поманила её пальцем и спросила:
- Что намоталась, работать негде, и денег нет?
Ксюха устало мотнула головой.
- Садись?- сказала та, - но Ксюха не села, сказала, что дома ребёнок на чужой больной бабке. Та на мгновение замолчала, потом сунула в руку визитку и со словами, что может помочь  быстро укатила.

Ксюха  вернулась уставшая, в голове гудело, изнутри трясло, к вечеру поднялась высоченная температура.
- Захворала ты, девонька,- сокрушалась Евдокия, - чует моё сердце сильно захворала.
 В этот день Данька плакал особенно надрывно, уставшая с ним старушка, топталась около Ксюхи, та лежала вся мокрая, в полузабытьи, и пришла в себя  только через сутки. С трудом открыв глаза она увидела, что Евдокия спит не раздеваясь, рядом лежал Данька, его голые ноги свисали с кровати. С трудом поднявшись, Ксюха подвинула его ближе к стене, он даже не проснулся. Хлебнув пустого чая, она без сил упала  на кровать, очнулась, когда было темно, бабка сидела у стола, обхватив голову руками.
–Бабуля,- позвала она её, и испугалась, насколько хрипло и слабо звучал голос.
Та не отреагировала, Ксюха попыталась встать и не смогла. Голова кружилась и сильно болела, ей было жарко и нечем дышать. Обливаясь потом, она стала искать Даньку, его нигде не было, она растолкала спящую хозяйку.
- Где ребёнок?- спросила она осипшим голосом.
 Та поведала, что отдала мальца её богатой сродственнице, нашла в куртке карточку, позвонила и рассказала всё, как есть. Та приехала быстро, оставила ей лекарства и денег на лечение Ксюхии, и забрала ребёнка.
- Ты же живёшь покинутой сиротой, сама свалилась, мечешься в бреду, а тут ещё твой ребёнок на мне.  Как мне было быть? Я и позвонила, может она сродственница тебе какая, карточку с фамилией имеет, значит и денег много, пусть уже и помогает. А она и не отказалась, приехала и забрала, ещё и тебе на лекарства денег оставила. Ты как выздоровеешь, сама ей позвони, там твой Данька, не волнуйся. Она на такой ли машине прикатила, по всему видать денег полно, по чужим углам вроде тебя не скитается. Разве от таких родных укрываются? Тебе за них цепляться надо,- она махнула рукой на еле понимающую происходящее Ксюху.
   К вечеру Ксюху увезла скорая.
- Воспаление лёгких,- сказал  врач,- на быстрое возвращение не рассчитывайте.
 В больнице она провалялась больше месяца, Евдокия встретила её без радости.
- У тебя есть к кому податься, туда и иди, тяжело мне с тобой, девка, пожила и будет. Худо мне с тобой, худо,- причитала она.- Сама еле ногами шорохую, и ты ещё повисла не весть на сколько. Не надобно мне это, не надобно, помогла и будет. Пусть кто другой поможет, кто к тебе ближе, и нечего дурить, домой поезжай, с меня хватит, намыкалась.
 На комбинате на её возвращениe  тоже не рассчитывали, свободных мест не было, но из  сочувствия всё же взяли уборщицей и то только на два месяца. Из проходной она с трудом дозвонилась до Альбины, та, молча выслушала, и сказала, что у Даньки всё в порядке, велела зайти через неделю. Ксюха не спорила, она была подавлена и слаба, и забирать ребёнка по сути было некуда.
Через неделю она отправилась по указанному адресу,  Альбина жила в большой модной квартире. Данька кувыркался в кроватке и громко гулил, он заметно подрос и совсем не плакал, при виде счастливого сына Ксюха заулыбалась.
- Будешь забирать?- спросила Альбина.
Ксюха смотрела на сына и молчала.
- Некуда мне,- буквально выдавила она из себя.- Можно он ещё у вас поживёт?
Та понимающе усмехнулась и сказала, что можно, но добавила, без тебя, сама понимаешь, мне жильцы не нужны. Ксюха покорно кивнула головой, и пообещала забрать сына, как только устроится и что-то заработает. На что Альбина ответила, что такие, как она быстро в жизни не устраиваются.  Мотаются с детьми по чужим углам, и это  в лучшем случае, если очень повезёт, но по - всему видно, что она к таким везунчикам не относится, и её ребёнку уготована другая история. Ксюха напряжённо молчала, понимая, что Альбина права.
- Меня жалобить не надо,- подытожила та,- я много видела,  у меня, детка, своя жизнь, и свои проблемы, но в отличии от тебя я их успешно решаю, иди и устраивайся,  ко мне с просьбами ни ногой. Придёшь, когда в достатке заживёшь,  Данька до той поры будет со мной, и считай, что ты лотерею выиграла, смотри билет не потеряй.  Там посмотрим, на какую жизнь мы  его определим. Имей ввиду, - добавила она, - на плохую не отдам, не притаскивайся даже.
В тот момент Ксюха была ей благодарна, молчала и не спорила. Ей некуда было податься, денег не было совсем и то, что Данька останется жить в хорошем доме её даже обрадовало. В конце концов, это лучше, чем таскаться с ним по углам, не зная куда и когда пустят. Альбина, уловив ход её мыслей, сказала: вот и молодец, вижу голова всё же варит, значит у ребёнка есть шанс на приличную жизнь.  Выделила ей на первое время денег и кое - что из своих очень приличных,  почти новых вещей. Ксюха до того исхудала, что не намного отличалась от стройной Альбины и все вещи ей подошли.
-На пару, тройку месяцев денег хватит,- сказала Альбина,- дальше крутись, зарабатывай. Нос не вешай и не психуй за сына, мальчик устроен в тепле и заботе. Сама устраивайся, всё, шагай,- подытожила она,- посмотрела, успокоилась, приоделась и пошла. Надеюсь, не скоро встретимся и не глупи давай.
 Часть денег Ксюха сразу отдала за койку. Упросила сменщицу Люську пустить её на два месяца, пока будет работать на комбинате.
- Домой поезжай,- советовала та,- может, там что к лучшему повернулось.
 - Не,- отмахивалась Ксюха, - поворачиваться не к чему, как бы ещё не хуже было, там и без меня не разгрести,  а тут я, да ещё с ребёнком.
- Ну, ты хоть матери напиши,- не отставала Люська,- может она сама сюда приедет, поможет чем.
- Ага, на вертолёте прилетит, вот только в бак самогона зальёт и прибудет с подарками,-  отмахивалась Ксюха.
Люська слушала, курила и вздыхала.
 - Бывают же люди, неужто и правда такие?- сокрушалась она.
-А ты, что про таких  слыхом не слыхивала, в карамели росла? - недовольно  глянула на неё Ксюха.
-Ну,  может, и не в карамели,- вздыхала та,- мне тоже досталось, потому и тебя понимаю, так бы в жизнь не пустила. На кой ты мне сдалась без родных, без денег, сколько вас таких вокруг мотается. Просто ты поближе других оказалась, вот и всё, пользуешься моей добротой, только на долго не рассчитывай, я замуж собираюсь.
- Неужто берут?- подколола её Ксюха.
 - Беру-у-т?- возмутилась та.- Я ещё сама думаю идти или постоять подольше. У меня хоть какое, а жилье есть, а у него, как и у тебя, свист за спиной и родных не сыскать.
-А чё ж с таким закрутила?- усмехнулась Ксюха.
- Ты закрутила лучше,- огрызнулась Люська. - У моего хоть ничего нет, а у твоего штамп в паспорте, ещё то приданное, вот этим штампом он тебя и припечатал, да прямо к кровати. Теперь вот уже двое на ней лежите и, между прочим, не у себя дома.
Ксюха молчала, она опасалась  злить Люську, та могла в сердцах указать  ей на дверь. У Люськи она прожила почти год, та так и не вышла замуж, то ли звать перестали, то ли сама не пошла, Ксюха  не спрашивала. Она радовалась тому, что её оставили работать на комбинате и через полгода она опять  была фасовщицей.
-  Везучая ты, – говорила Люська,- и дитё пристроила в шоколадный дом, и сама на моей койке прописалась, не бесплатно, конечно, но всё же, и мастер тебя любит, премии всё норовит выписать. Вот такие и устраиваются в жизни получше нас,- возмущалась она, когда была особенно не в духе. - Ещё и замуж выскочишь за богатого, чего только в жизни не бывает. А тут и жильё есть, и работаю, и сама по себе не хуже многих, а женихи никак шнурки не зашнуруют, все в  узлах путаются. Тоскуй тут одна, никем не понятая.
    Прошло около года прежде чем Ксюха появилась у Альбины. Она хотела просто увидеть Даньку, забирать его было по - прежнему некуда, но встретиться с ними ей не удалось, Альбина  увезла ребёнка к морю.  Женщина, что открыла  дверь ничего толком не сказала,  сунула в руки конверт и выпихнула в коридор. В конверте лежали деньги и небольшое письмо, Альбина писала, что они с Данькой года полтора поживут на море. Ребёнку прописан другой климат, и она не торопится возвращаться. Советовала не паниковать, а рассудить здраво и заниматься собственной жизнью, обещала дать знать, когда вернётся. Получив  такое письмо, Ксюха совсем не расстроилась, даже наоборот, эти строки успокоили её и, как бы, дали возможность ещё какое-то время жить без дополнительных проблем. Домой она по-прежнему не писала, как там  всё складывается не знала, последнее время она была не одна, подвязался парень, такой же  одинокий, как и она сама. Вот уже два месяца они вместе жили у его друга в холодной терраске с прогнившими половицами. Витька работал от случая к случаю, надолго нигде не задерживался, он тоже был из каких - то дальних краёв, не рвался к своим и ничего о них не рассказывал.  Жили они мирно, Витька знал, что у Ксюхи есть ребёнок, которого растит её дальняя, упакованная родственница.
 - Ну, и пусть себе растит, раз есть возможность, - поддерживал он Ксюху.- Мало что ли таких, кого растит родня? Не взваливай на себя проблемы, радуйся, не дури и не лезь туда, два раза не повезёт. Парня пожалей, что ты ему дашь, мамаша хренова?-  открыто насмехался он. 
Витька был старше её и многое в жизни повидал, Ксюху  не обижал, но ни о какой семейной жизни  даже не заговаривал.
-Негде нам её заводить,  мизерного угла нет для этого, даже малого его краешка,-  как - то сказал он ей, когда та заскулила в очередной раз о своей незадавшейся жизни. -Плывёшь и плыви, не ты одна так мотаешься, ты ещё неплохо осела,- добавил он обнимая её за плечи,- грейся пока я рядом.
Ксюха ещё пару раз забегала к Альбине, но та так и не вернулась.
-Не моталась бы ты сюда,- сказала ей раздражённая её приходами тётка,-  надо будет, она сама тебя найдёт, живи себе и людей не дёргай.
- Правильно,- поддержал её слова Витёк,- нечего толочь в ступе, если там ничего нет. Подумай, если она тебе  пацана отдаст, куда ты его притащишь? Мы в чужих гнилушках живём, и то пока пускают. Не суйся и не держи людей в напряжении, а то такого дерьма схлопочешь, бегом побежишь не оглядываясь.
 Ксюха понимала, что Витька прав и перестала  ходить к Альбине.
***
 Прошло два года.
Может домой прокатиться? - спросила Ксюха Витьку за завтраком.
- А что, сгоняй, -  усмехнулся тот,- может, какое наследство там тебя дожидается, а ты тут сидишь и ничего не знаешь,  волоки сюда, нам не помешает.
- Да, уж наследство.
- А что?  Вдруг братишка вернулся и не налегке, тебя дурёху видеть хочет. Приедешь, он обнимет, одарит, сама говорила у вас хорошие отношения были. А вдруг он ненароком шибко разбогател?- он говорил и смеялся, добродушно  поглядывая на Ксюху.
-Не знаю, может и мотануть, хоть просто посмотреть как там они все,- неуверенно  продолжала  разговор Ксюха, больше с собой, чем с ним.
Одна поедешь, или мальца с собой прихватишь?- поинтересовался не без иронии Витёк.- Вдруг бабка соскучилась по внучку?
Ксюха с укором посмотрела на него.
- А может вместе сгоняем, посмотрим, что там и как? -  немного  помолчав опять спросила она, и  тут же наткнулась на его удивлённый  взгляд.
- Я в твои прежние игры не играл и играть не собираюсь,-  огрызнулся Витька,- мне ничьё родство не нужно,  без него легче дышится,- добавил он немного погодя. - Не живётся тебе со мной, поезжай куда хочешь, не держу, но оттуда своих проблем мне сюда не тащи, я с ними жить не буду, даже не надейся, а кроме них, сдаётся мне, вряд ли ты что там поимеешь.
Больше на эту тему Ксюха с ним не заговаривала.
***
 Она встретилась с Данькой когда ему исполнилось  семь лет, он выглядел вполне счастливым и здоровым. Альбина пригласила её на день рождения сына, предварительно проинструктировав и поставив  перед ней определённые условия. Ксюха не спорила, она была рада  возможности побыть вместе с  Данькой и благодарила Альбину за его счастливое детство, та улыбалась, но поглядывала на неё с недоверием и напряжённостью. Гостей было много, подарков тоже, Данька сиял  и бегал по квартире с ребятнёй. Муж Альбины не знал кем Ксюха приходится Даньке и совсем не интересовался её персоной. Он показался ей человеком немногословным, недружелюбным, с колким отталкивающим взглядом. Она скромно просидела за столом и часа через  два Альбина  сама отвезла её домой, по дороге они говорили о Даньке.  Альбина сказала, что хочет уехать с ним к морю навсегда и просила Ксюху не искать их, обещала высылать фото  и изредка сообщать, как тот растёт. Ксюха молчала и не знала, что ей ответить. Она по-прежнему не могла забрать сына к себе, точно зная, что Витька этого категорически не одобрит, а оставаться без него она не могла. Альбина  всё понимала и советовала ей просто жить и радоваться тому, что есть у неё в данное время.
- Ты не одна, нашла себе и живи с ним, пока всё ладится, - искренне советовала она,- и я теперь с сыном,  выходит мы  обе по - своему счастливы, и это разрушать никак нельзя. Надеюсь, ты это понимаешь,- вздыхала она, глядя на Ксюху. - Подумай о Даньке, как он сейчас счастлив, разве ты сможешь у него это отнять, просто так в угоду себе? У тебя самой такое в жизни было? Ты же знаешь как ты жила без всего этого. Сладко тебе было?
Ксюха всё понимала и молчала. Прощаясь она пообещала Альбине не искать их и не  вмешиваться ни в чью жизнь,  попросила только иногда сообщать ей о сыне. Альбина дала ей обещание и немного денег,  на этом они расстались.
***
  Спустя два года Ксюха получила письмо, в нём Альбина сообщала, что отписала  ей половину старенького дома. Узнав это, Витька расцеловал ошалевшую Ксюху и сказал, что  согласен жениться на ней хоть сейчас и  даже завести детей.  Расписались они почти сразу, потом  долго латали и обживали полученную часть дома. Витька всё делал сам, он был окрылён свалившимся  подарком и не переставал строить планы их дальнейшей жизни. Позже Альбина прислала  несколько   фотографий, где она в обнимку с Данькой сидела  на берегу моря и  они были такие счастливые.