Сказал: «Я посажу вас за дискредитацию моего имени
и не позволю запятнать честь коммуниста!»
Этот случай произошёл, когда я работал звеньевым Анучинского пчелосовхоза.
После медосбора с липы нас всегда вывозили на осеннюю кочёвку. Кочевали в основном только в два района: Пограничный и Октябрьский. Этот год был не исключением, но конкретно куда, я сознательно умолчу.
Количество пчелосемей на звене немногим не дотягивало до шестисот. Обслуживать эту армаду приходилось только четверым пчеловодам. Из-за нехватки рабочей силы многие моменты в обслуживании пасеки мы были вынуждены упрощать.
Ульи выставляли прямо на траву. Точёк выкашивали уже спустя какое-то время. Подставки под ульи нужно было завозить за триста километров, поэтому часто пчелосемьи простаивали всю кочёвку просто на примятой траве. Распаковывать пасеку также не спешили - вначале выполнялись работы первостепенной важности…
Прошло всего два дня, как мы вывезли пчёл. Занимаясь устройством быта, вдруг заметили на краю пасеки два пожелтевших следа от ульёв: наши пчелосемьи кто-то похитил… Не оттягивая на потом, быстро собрались и поехали в ближайший населённый пункт - к счастью в штате звена у нас была грузовая машина «ГАЗ – 51» и пчеловод-водитель.
Только въехали в деревню, как тут же увидели ещё не распакованные свои ульи, которые спокойно стояли в палисаднике крайнего дома. - Остановившись, стали вызывать хозяина, но на наши крики и автомобильные гудки, а также лай собаки во дворе, никто не откликался… Спросили у случайного прохожего: "Кто здесь живёт и где хозяева?" – на что получили исчерпывающий ответ: "Все сейчас на работе и приходят домой только вечером, а проживает здесь секретарь партийной организации (парторг)".
В поисках предполагаемого похитителя отправились в Сельский совет, но там застали всего одну женщину, которая подтвердила, что в том доме, действительно, живёт парторг, а где он сейчас, она не знает. Позвонили в свой пчелосовхоз, доложили директору о краже двух ульёв; выслушав нас, спросил:
- Сможете ли вы доказать, что это пчелосемьи с вашей пасеки? Получив утвердительный ответ, положил трубку.
Мы потеряли день, пытаясь найти похитителя, и только под вечер он вышел из своего дома. Как известно, лучшая защита – нападение; именно такую тактику избрал подозреваемый. Подойдя к нам, сказал: «Я посажу вас за дискредитацию моего имени и не позволю запятнать честь коммуниста!» - развернувшись, ушёл в дом, дав понять, что не желает слушать наши обвинения в свой адрес.
Через полчаса к нему приехал на чёрной «Волге» прокурор района. Сочувствующие нам жители деревни сказали, что они дружат и часто ездят вместе на рыбалку. В этот раз произошло то же самое: сев в машину - уехали.
Защищая государственные интересы, мы оказались, мягко говоря, в неприглядном положении. Что самое опасное, время играло против нас. Ведь он мог ночью увезти наши пчелосемьи куда-нибудь, а на их место поставить другие, якобы купленные у конкретного человека, и притом несколько дней назад… Мы вторично позвонили директору. Выслушав наши опасения, дал указание, чтобы мы прекратили преследование, а ульи, украденные, он нам спишет как поломанные и разграбленные медведем (к сожалению, в жизни случается довольно часто, когда в ни в чём неповинные животные вынуждены страдать за грехи непорядочных людей). На этом всё и закончилось.
Это был второй случай в моей жизни, когда представитель партии, а в этот раз не рядовой её член, дали повод усомниться в чистоте её рядов… Когда я работал четвёртым механиком на РТМ «Тафуин» секретарь партийной организации предложил мне вступить в ряды КПСС. Меня удержало от этого шага то, что я увидел насмешку над партией в лице одного члена команды. Было неприятно наблюдать, как матросы глумились над своим собратом, членом партии (видимо обладавшим низким интеллектом). Я был убеждён, что в её рядах должны находиться лучшие представители от народа. Поэтому для меня было непонятно и унизительно, как такое вообще может быть.