Незавидная участь немецкой каски
На фото:
Брошенные каски капитулировавшей армии Паулюса.
Одно из самых известных фото...
Двое розовоморденьких поросят, стоя друг против друга, своими пятачками тыкались в необычную посудину, норовя оттолкнуть дружка, чтобы попадать чаще в жижу, в которой иногда плавали кусочки мамалыги*, да прихватить больше в рот. Жидкие помои – остатки обеда из вчерашнего борща с крошками, отходами. А тогдашний борщ представлял собою воду, в которой варились картошка, свекла, лук, зелень. Иногда туда попадало немного растительного масла, за звёздочками которого мы гонялись с деревянной ложкой. Жирным никогда не был. Мяса в нём отродясь не варилось: его мы вкушали на Пасху и Рождество, и то, если получалось приобрести. Жили бедно. Бывало, закалывали поросёнка, свинью или барашка, а это случалось очень редко, и то уже после голодовки.
В сёлах посуду ни-ко-гда не мыли порошками, жидкостью для мытья! Да их и не было. И кто такие помои есть будет?! Не-е-ет, помои должны быть съедобными. В них могли добавить макух** или бурготу***.
– Скруги-и-инь! Скруги-инь!.. – Слышался визг и смачное чавканье.
Я стояла и наблюдала одну и ту же забавную сценку, замечая, что поросячий аппетит рос прямо пропорционально росту самих хрюшек.
Странная миска вертелась, наклоняясь из стороны в сторону, готовая то и дело перевернуться. Но, словно детская игрушка «Ванька-встанька», она возвращалась в исходное положение, принимая «удар» на себя. Когда еда заканчивалась, поросята, недовольно хрюкая, пятачками переворачивали опустевшее «корытце», затем от него равнодушно отходили.
Оба кабанчика носились по небольшому свинарнику рядом с загоном, как оглашенные. Еду им постоянно приносила я. И в тот раз отнесла ведёрце с помоями, не успела наполнить ими необычно глубокую, мрачного цвета округлую посудину, как кабанчики своими чистенькими пятачками одновременно в неё ткнулись, а она, выпав из моих рук, перевернулась. Трапеза закончена, не успев, как следует и начаться!
Я расстроилась: мне влетит. Не доглядела! Стою в слезах.
Тут подошёл дед Михайло:
– Ну, чого плачеш? Каска перевернулась, да? Эка беда! Почикай, я принесу новых помоив и знов наполним каску!
Я открыла рот, перестав плакать: услышала новое слово, не поняв вначале, что такое «каска». Дед взял меня за руку и отправился за помоями, по дороге разъяснил:
– Ты ещё не вродилась, а началась война з германцем. Он напал на нашу страну. Твой отец воевал, раненый был. Когда германца и румына погнали, они так бежали до дому, аж дороги перед собою не бачилэ! Всё падало из ихних рук! И с голов тоже! А на головах была вон ця сама каска: она сберегала те дурни головы. Вот босота! – Зло выругался дед Михайло. – Бог бы их покарав!
Потом я, у кого из соседей бывала, видела: во многих подворьях валялись каски. Куры, собаки, свиньи из них ели, воду пили.
– Нууу, германцам та румынам так и треба! – Соглашалась я, имея ввиду незавидную участь каски. – Пусть не лезут к нам!
_________
* Мамалыга - молдавский «хлеб», готовится в виде густой каши из кукурузной муки, на аппетитные ломтики разрезается суровой ниткой
** Макух – жмыхи семян, выжимки из подсолнечника, из которого уже взбили масло.
*** Бургота – остатки свеклы, натёртой на очень крупной, самодельной тёрке, или фруктов, которые заливали тёплой водой, добавляли дрожжи и … гнали самогон.
2003
Фото из сети Интернет