В магазине у станции купишь буханку ржаного.
Вдоль дороги в цветочном снегу увязают сады.
За день ссохлась душа, но, к закату добравшись до крова,
Задышала свободней, как путник, испивший воды.
Этот тающий снег среди листьев блестящих и мокрых
Тем прекрасен уже, что, возможно, исчезнет к утру.
Греешь руки о хлеб, а в тебя, как в открытые окна,
Проникает морозная свежесть деревьев в цвету.
И не в силах уйти, все стоишь у чужого забора.
Он процежен сквозь черные нити вишневых ветвей —
Запах хлеба и сада — последний оплот и опора
Для души, искореженной ритмом, не свойственным ей.
Вспомнишь прожитый день, все его закоулки обшарив.
Тусклый свет монитора, пейзаж в запыленном окне,
Где, придушенный смогом, унылый спешит горожанин
С чебуреком в желудке и курсом валюты в уме.
…И как милость небес — со строкою, что бьется в гортани,
Силясь выскользнуть рвущимся ввысь мотыльком,
Принесешь в свою комнату белое благоуханье
И буханку ржаного с прилипшим сквозным лепестком.