Эту популярную во всем мире еврейскую песню считают народной, настолько прочно она вошла в нашу жизнь. Но, оказывается, у неё есть автор, который одновременно являлся и композитором, и поэтом, и режиссёром еврейского театра.
Его звали Герман Яблоков (1903-1981), и сочинил он эту песню для своего спектакля в начале 30-х годов прошлого столетия в Америке, где дебютировал в качестве режиссера в еврейской труппе. Как вспоминал сам Яблоков, сюжет этой песни ему подсказал его земляк из Гродно (Белоруссия), которого он встретил в Нью-Йорке. Тот поведал, что во время Первой мировой войны, когда немецкие войска оккупировали Гродно, он, 15-летним мальчишкой, испытывая нужду, голод, оставшись вдвоём со своей маленькой сестричкой после смерти родителей, ходил по городу и продавал папиросы.
Эта песня, благодаря своей дивной мелодии и трогательным словам, сразу стала очень популярной. Она звучала по всем радиостанциям Нью-Йорка и её записали на тысячах пластинок.
Во время Холокоста эта песня с измененными словами, но с той же мелодией, приобрела другое содержание, соответствующее настроению узников гетто:
“Был летний день, солнечный и ясный, в природе было столько красоты, а нас вели в гетто” (подстрочный перевод с идиш).
Другая песня Варшавского гетто с той же музыкой называлась “Продавщица хлеба” (Ди бройт-фаркойферин). Диана Блюменфельд.
В России в голодном 1948 году на эту мелодию пели песню “По карточной системе”, и ещё была русская песня с еврейской мелодией “У нас Россия-матушка”.
Купите папиросы.
(оригинальный перевод с идиш)
Kupitye koyft zhe koyft zhe papirosn
Trukene fun regn nit fargosn...
Ночь холодна, ночь туманна, темнота кругом.
Мальчик маленький голодный, где же его дом?
У стены бетонной плачет.
Под дождем его удача
Все что есть – одна корзинка полная добром.
А в глазах его огромных просьбы и мольбы:
Голод мучит, холод губит, выпить где воды?
Я с рассветом паперть грею,
Может что собрать сумею
Из насмешек, колотушек - толику еды.
Купите же, купите папиросы.
Спички, вот булавка, словно роза.
Гребешок, цепочка, крестик,
Медальон, ему лет двести.
Дайте грошик, чтобы сытый сон был у меня.
Я молю, купите ж эти спички
И другие ценные вещички.
Сироте не откажите,
Милость вашу окажите,
Чтоб не сгинуть, как собаке, на закате дня.
Потерял на фронте папа обе две руки,
Вещи мамины нашел я вскоре у реки.
Нет родных на этом свете,
Как же так, кто мне ответит?
Я, как камень, к смерти две шаги.
Крошки с рыношных прилавков - вот моя еда.
А постель моя – скамейка в парке у пруда.
Полицейские так славно
Бьют меня zu schwer забавно,
И не тронет души в форме мальчика мольба.
Купите же, прошу вас, папиросы.
Есть сухие спички - нит фаргосн.
Гребешок, цепочка, крестик,
Медальон, ему лет двести.
Дайте грошик, чтобы светлый сон был у меня.
Я молю, купите ж эти спички
И другие ценные вещички.
Сироте не откажите,
Милость вашу окажите,
Чтоб не сгинуть, как собаке, на закате дня.
У меня была сестренка отроду пять лет,
Вместе мы просили милость. Нет сестренки, нет.
Как нам легче было вместе,
Хлеб вкусней и не был пресный…
Лишь посмотришь – и в душе рассвет.
Осень к нам пришла бедою с желтою листвой.
На руках моих сестренка умерла. Бог мой,
Дай ей потеплее место
И мацу на вкусном тесте.
Если сможешь, забери меня к себе домой.
Мой господин, купите папиросы.
Спички, вот булавка, словно роза.
Гребешок, цепочка, крестик,
Медальон, ему лет двести.
Дайте грошик, чтобы сытый сон был у меня.
Я молю, купите ж эти спички
И другие ценные вещички.
Сироте не откажите,
Милость вашу окажите,
Чтоб не сгинуть, как собаке, на закате дня.
© А.Краснянский 2015