В девяностые лютые годы,
Когда зверствовал хаос в стране,
Довелось вместе с прочим народом
Как-то очередь выстоять мне.
Были лица мрачны и угрюмы,
Словно свет белый всем был не мил
И свои невесёлые думы
От других почти каждый таил.
Кто убытки считал,кто потери,
Ведь накрыл всех инфляции шквал,
Кто-то зол был, а кто-то растерян,
Кто-то просто, что делать не знал.
И ближайшей соседке на ушко,
Но чтоб слышать её все могли,
Вдохновенно вещала старушка
О расцвете российской земли.
С твёрдой верой она говорила:
"Лихолетье мол быстро пройдёт,
Есть в стране и резервы и силы,
Чтоб был счастлив российский народ".
До речей её не было дела
Из стоявших вокруг никому,
Возразить я ей всё же посмела:
"Я тенденций не вижу к тому."
Но её это тронуло мало,
Пропустив мой коварный вопрос,
Эта женщина предпочитала
В мире жить наваждений и грёз.
И во власти экстаза всецело
Продолжала она свой рассказ,
С той поры много лет пролетело,
Я её вспоминала не раз.
Нет давно ни надежд, ни желаний,
А остались лишь горечь и злость,
Только вот из её предсказаний
Ни одно до сих пор не сбылось.
Может есть процветание где-то,
Только в нашей стране всё одно:
Ни подъёма в ней нет, ни расцвета,
А старушки той нет уж давно.