Писать в бреду похабные стихи
Фломастером на скомканной салфетке
Так просто. Забугорные духи
Воняют хуже, чем харчей объедки,
А фотка первой музы в неглиже
Рождает лишь желудочные спазмы-
Покруче суицида в гараже…
Отбросим вожделения соблазны
И убежим в какой-нибудь досуг
К шалавам с обесцвеченной причёской,
Рубить причинным местом блуда сук
И скажут все: «Ассизский пьёт с Милосской!»
Да, это было писано давно:
В хорошем настроенье и с задором.
Читатель говорил: «Весьма смешно!»,
Но автор по сей день убит позором.
Так вот, давай толкнём за это речь,
Ведь каждый сочинитель- тварь мирская
Отбросившая к чёрту шит и меч,
Поскольку поле брани- мастерская
В ошметках недописанных трудов.
Здесь были алкаши и наркоманы
Из близлежащих грязных городов,
Которые окутали туманы
И вонь литературной суеты
Свернула к переводчикам востока,
Что оклик «Вы» предпочитают «Ты».
Течёт по пищеводу водостока
Небесный спирт средины октября.
Виват, незамерзающие лужи!
В фанерной черепушке нет царя,
Хотя стада диктаторов снаружи
Смеются и хохочут за спиной-
Идите вы к задворкам Мавзолея!!!
Назавтра обещают выходной
Глася, что дешевеет бакалея
И цензоры линяют в отпуска
Хлебнуть в горах разбавленного рома.
Как жаль, что сроки седину виска
Не в праве растянуть. Заела кома
Писательскую феню- тьфу на вас!
Талант бессмертен- это напрягает
Бухие линзы воспаленных глаз;
В заблёванный колзет стихи смывает
Читатель с непокрытой головой
И ясным эстетическим началом.
Ему прощая опыт вековой
Не гоже мниться профессионалом…
Так вот, не повторяя сущий бред,
Рука рисует строки аллегорий,
Нейтрализуя пошлость и запрет
Из главных человечьих категорий:
В них нет конкретных рангов… Например,
Не знает мир кто дервиш, а кто мастер.
Увы, не знали Плиний и Гомер,
Что есть на свете листик и фломастер.