Глупая Мэри металась меж двух огней,
Оба огня ее равно любить боялись:
Первый был парень, в общем-то, с придурью малость,
Но не совсем уж больной, чтоб ужиться с ней.
Он называл себя то Пилигрим, то еще что отмочит,
Зыркал глазами страшно до колик внутри.
Мэри со зла при подругах звала его сволочь,
И за талант к математике - Мистером Пи.
(Он иногда напивался и врал ей о вечной любви)
Так вот, наша Мэри металась меж двух огней,
Создав треугольник кривой и совсем не любовный.
Второй волновался, заботился очень о ней -
Был, скажем так, позитивным уж слишком героем,
Словно из сказки другой в этот омут надстроен.
Она не давала ни прозвищ ему, ни имен -
Ведь он в каждом слове и букве рассматривал знаки.
Конечно, он тоже не был в нее влюблен,
Но даже зимой ей носил черно-красные маки
(И не рассказывал глупые, хоть и приятные, враки)
Бедная Мэри металась меж двух огней:
Искры веснушек краснели от рук до носа.
Первый дымил горько-терпкие папиросы,
Не открывая окно. Или душу ей.
А тот, что без прозвища, дико ревнивый ковбой,
Клал на колени ей толстых котов, (это прелесть!)
Чтобы заставить смеяться угрюмую Мэри…
Но не влюблялся – все же дружил с головой.
Первый же, к слову, отнюдь не любил котов
Ни в толстых, ни в тонких котах он совсем не смыслил!
Зато утверждал, что читает собачьи мысли -
Казался не здравым, а может и был таков,
Мало ли в наше время таких чудаков!
Не доверял милой Мэри кромсать огурцы,
Она (оказалось) очень любила стряпать
Но из-за салата разве возьмешься плакать?
Второй же не доверял ей совсем-совсем.
Были на то причины и сто дилемм.
Глупая Мэри металась меж двух огней,
Нервно на палец мотая оранжевый локон,
Сон потеряла, а разум давно не при ней,
Джин подливает, из пледа сплела себе кокон.
"Боже, дай знак!" - театрально в сторону окон.
Боже качает седой головой, может, крутит в виске,
Все же вздыхает и тянет ладонь на помощь,
Мэри висит у судьбы на одном волоске.
Кто-то назойливо стукает в дверь ее в полночь,
Пьяная Мэри в махровом халате несется к порогу,
Нервно срывает запутанный плед на бегу,
А там пустота, сквозняки и сугробы...
И красные маки
на белом снегу