Она стала снимком. Потом просто звуком.
Может быть, эхом. Мурашкой на коже.
И редким, но очень невежливым глюком.
Криком средь ночи, но то было позже.
И стала она тем, чем быть не хотела:
духом, лишенным того, что носила
так победоносно, а именно – тела,
в котором и пряталась тайная сила.
А я стал прослойкой меж стулом и небом.
Лёг словно мост между прошлым и прошлым.
Вот так и лежу. Не корми меня хлебом,
дай пострадать. Это выглядит пошлым.
Я стал умудрён. Извергаю советы.
Цинизму и желчи сам потакаю.
А чем я не стал? Я не стал твоим светом.
Страшно, но к этому я привыкаю.