Во времена былые, давние,
Когда пиндос бузил и вредничал:
Сложилось на Руси предание
Об отщепенце и предателе
Позорном поце Макаревиче…
Наш царь в те годы правил вежливо.
Терпел. Казну копил и силушку.
Бил без размаха промеж веждами
Гнилую погань, а для нежити
Тесал ко сроку кол осиновый.
Залужье пучило от жадности
В те дни, и англичанка шкодная
Повсюду гадила. Без жалости
Купцы мечами и пожарами
Казнили земли непокорные.
Тоска фашистская ползучая
Терзала украинцам головы,
И предавали смертной участи
Псы галицайские заучено
Тех, кто не выл согласным голосом.
Немало, ох, немало нелюди
Сгубили душ… И выдал, вроде бы,
Донбасс по щам - трещали челюсти
Рвались чубы, кипел неделями
Бульон из прихотей уродливых.
Но проявлялась странным образом
Среди артистов ртом и лицами
Страстишка жалостливо-добрая
К нацистской людоедской доблести,
К исчадию кровопролитному.
Кляня взахлёб Россию-матушку,
Кляня Отцов и Слово правое,
Да с матами, да с перематами –
Слетались рокеры гуманные
В краплёный терем власти краденной.
И кланялись иуды каину -
Плясали, пели, славословили.
И снова – кланялись и каялись.
Наперебой клялись лукавому
До гроба ливером озлобленным.
Андрейка больше всех корячился.
Фаршмачил, чмошничал. Пособничал
Зверью. Топтался по горячему -
По трупам, по крови. Бодряческим
Глаголом жёг остатки совести.
Простой народ на мудрой Родине,
Все видел, знал. Не поскаредничал
На слово точное и прозвище
Нашёл холопам чести проданной,
Нарёк их скопом – макаревичи…
Свежо предание - но верится...