Эй, люди! Поколенья без корней,
Живем на свете будто понарошку.
Все меньше нас , седых простых парней,
Кто помнит ту заветную дорожку.
Мы по весне с погоста, напрямки,
К родной деревне держим путь угрюмо.
Вернее к месту, что осталось, от руки,
Слепого деспота, Бориса, "вольнодума".
Встречает солнцем нас родная сторона,
Апрельским ветром, полным ароматов.
Все ровно, точно так же, как тогда,
Но нет давно родных моих пенатов.
Куски фундаментов, пустырь да лебеда,
И яблони что с горя одичали.
Деревня умерла. Сюда пришла беда,
Стоим в конце пути, а жить так не начали.
Мы люди поколенья без корней,
Живем на свете будто понарошку.
О как мне хочется запрячь лихих коней,
И отскакать назад заветную дорожку.
Туда где мать печет в печи ноздристый хлеб,
А кот в углу тайком лакает сливки.
Отец и дядька вновь, латают старый хлев,
Припрятав к ужину бутылочку наливки.
Где я катаю обруч пред собой,
Подаренный мне бондарем Миколой.
Мне года три, но я так горд собой,
Хоть без штанов, в рубахе, с жопой голой.
Я памятью делюсь, а в горле ком,
И слёзы на глазах своих не скрою.
Вот там стоял когда то отчий дом,
Здесь каждый в землю врос своей душою.
Алкаш Борис пустил село под нож,
Он превратил в пустырь, что было свято.
Молчим. И еле сдерживаем дрожь
Деревня наша здесь была распята.
Мы грешные не можем без корней,
И нет на свете жизни понарошку.
Во снах деревню вижу, свет огней,
И батю достающего гармошку.