Мальчики 41 года.
Их выпестовало само время, о котором я рассказал выше.
Нас иногда упрекают в том, что у нас было много, слишком много патриотических песен и фильмов.
Это и верно и не совсем. Наша страна была одной из первых, сбросивших гнёт капитала. Мы жили в окружении враждебных государств. Уже одно это накладывало на наш народ обязанность, быть всегда готовыми отстаивать своё право на свободу. Была ли реальная угроза со стороны Запада? Была и не малая!
Фашизм развивался не только в Германии. На этот путь вступила Испания, Италия, а потом и Япония.
Вспомните фильм «Парень из нашего города», там всё это очень хорошо показано.
Вот поэтому и всё наше искусство, в том числе и литература, были обязаны напоминать народу о фашистской угрозеНо, несмотря ни на что, наши люди умели смеяться. И этому способствовали не только кинофильмы «Весёлые ребята» или «Волга-Волга», но и книги Ильфа и Петрова, Зощенко и других юмористов. Создавал интересные комедии В.Гусев.
Словом, жизнь у нас шла в нормальном русле. Мы не искали в искусстве средств наживы, нам важен был идейный смысл
каждой книги.
И всё же час войны приближался, становился явственнее, хотя мы и не знали, когда он настанет.
Молодых поэтов того времени называют «Мальчики 41 года» и это не зря.
На фронт ушли именно мальчики, как о том позднее писал Б.Окуджава.
Всеволод Багрицкий, сын знаменитого Эдуарда Багрицкого, погиб в 42 г. , Н.Майоров погиб в 41 г. П.Коган погиб в 42 г.,
М.Кульчицкий погиб в 43 г, В.Лобода погиб в 44 г. И это далеко не полный список. Я сам о многих из них узнал только
по серии книг, выходивших в издательстве «Детская литература» и «Советская Россия». И сейчас – ОНИ – как укор совести, стоят перед моим взором: я ведь не знаю их! – не только по портретам, но и по стихам.
А кого из военных поэтов можем мы сейчас вспомнить?
В первую очередь, конечно же, это Твардовский, потом Симонов, Исаковский, Ваншенкин, Друнина, Самойлов, Винокуров и др.
А ведь на полях войны сражались не только русские авторы, но и поэты других народов нашей страны. К сожалению, я не могу
их назвать даже по именам.
Серебряный век, судя по полному списку, оставил нам имена 148 авторов, но это только формально.
А сколько из них было подлинными поэтами? Думаю, не больше половины.
В чём же тут дело?
Я просматриваю справки об авторах в книге М.Гаспарова о поэзии начала ХХ в.
Вот небольшой перечень фамилий с оценками творчества:
Альвинг – подражатель Анненского, в поэтике тоска бессонниц.
Анисимов – подражатель Рильке.
Арсеньева – не сумела избежать манерности.
Бобров – замечтавшаяся гиря. Писал заумные стихи.
Бородаевский – стихи его тяжёлые и напряжённые.
Бурлюк – большинство его стихов – короткие бессмысленные наборы фраз.
Вилькина – Я люблю порядок, не терплю беспорядка и никак не могу рекомендовать эту книгу (В.Розанов).
Гофман – по словам Городецкого «дамский поэт».
Коринфский – стихи полны официальной народности, подражания А.К.Толстому.
Лопатто – обнаружил влияние М.Кузмина.
Майзельс – издал сборник мрачных и шероховатых стихов.
Мариенгоф – писал неврастенические стихи.
Мосолов – поэтом не был.
Нельдихин – свою глупость он выражает с таким умением… (Н.Гумилёв).
Палей – издал роскошную книгу любительских стихов…
Рафалович – автор стихов, умеренно поспевавших за модой.
Рукавишников – вульгаризатор Ф.Сологуба.
Но ведь они жили незадолго до начала первой Мировой войны! А некоторые из них явились свидетелями Второй мировой!
Конечно, если пересмотреть многие издания, начиная с 1917 по 40 гг., там тоже можно найти немало слабых авторов. В то время грамотных людей, да к тому же умеющих писать стихи, было мало. Да и учиться писать
по-новому было практически не у кого. Правда, ещё до революции существовала группа пролетарских поэтов – А.Гмырёв, Ф.Шкулёв,
Скиталец и другие, но о них мало кто знал. Они создавали стихи, зовущие на подвиг ради светлого будущего, на подвиг трудовой и боевой. И всё же этот период дал очень много хороших и отличных авторов. И не столько по качеству стихов, сколько по содержанию –
с серебряным веком он несравним. Приведу отрывок из стихотворения А.Гмырёва «Буря»:
Грома гордые раскаты,
Негодуя в бой зовут
И в окошки казематов
Весть победную несут
Тем, кто с знаменем свободы
Звал трудящихся к борьбе,
В ком бесправие народа
Не нашло приют себе;
Тем, кто в жизни не боялся
Ни нужды, ни злых невзгод,
Кто бестрепетно сражался
За свободу, за народ.
Здравствуй, гром, здорово, буря!
Твою силу-мощь любя,
Как блистание лазури
Мы приветствуем тебя!
Эти стихи настолько полны энергетикой автора, что вряд ли могли оставить кого-то равнодушным.
Такие стихи могли родиться только в сердце глубоко убеждённого в своей правоте человека.
А вот у поэтов серебряного века за плечами уже было большое число авторов, показавших образцы настоящей поэзии, так что, появление в их среде модернистской литературы ничем оправдать нельзя. Она родилась, хотя и из желанияпоказать красоту слова, но всё же, явилась как подражание французским «Парнасцам» или «Проклятым поэтам», а также
поэзии Бодлера.
Сейчас предъявлять какие-то претензии к тем авторам бессмысленно.
Но учесть их опыт нужно: если развитие литературы пойдёт по пути поэтов начала ХХ в, то это снова приведёт её в творческий
тупик. Именно потому С.Есенин писал:
Но ты видения поэта
Прочтёшь не в буквах, а в другом,
Что в той стране, где власть Советов,
Не пишут старым языком.
А вот каким должен был быть этот новый язык?
Этого молодым авторам никто точно указать не мог.
Многое тут делалось и рождалось «недрами души».
Пушкин хотя и ставил себе в заслугу то, «что чувства добрые я лирой пробуждал», но это частность. Заслуги Пушкина гораздошире и больше – он сумел обновить и язык и тематику поэзии. Вот этому во многом учились у него и молодые поэты советской республики. Многие из них так же брали уроки мастерства у Кольцова и Некрасова. Иногда стихи бывали перенасыщены жаргонизмами в ущерб смыслу и красоте.
Есенин в стихотворении 1917 г., упоминая Кольцова и Клюева, пишет:
По голубой долине,
Меж тёлок и коров,
Идёт в златой ряднине
Твой Алексей Кольцов.
В руках – краюха хлеба,
Уста – вишнёвый сок.
И вызвездило небо
Пастушеский рожок.
За ним, с снегов и ветра,
Из монастырских врат,
Идёт, одетый светом,,
Его середний брат.
От Вытегры до Шуи
Он избраздил весь край
И выбрал кличку – Клюев,
Смиренный Миколай.
Здесь автор как бы говорит, что и его творчество корнями связано с этими двумя именами.
Но как, КАК писать в новое время?!
Ведь оно полностью перевернуло все представления людей о сути жизни и о своём месте в ней – впервые была создана новая идеология – построение социализма. В такое время не одному Есенину было трудно
разобраться во всём происходящем. Даже Маяковский понимал, что его футуристское прошлое не во всём подходит для читателя нового времени: игры с формой надо было прекращать.
А ведь поэты серебряного века очень любили сложные поэтические формы: палиндромон, фигурные стихи, кензель (стихи из трёх пятистиший) и т.д. – увы, такими формами новое содержание не выразишь. Революционной эпохе
нужна была поэзия, которая звала бы на труд и подвиг. Для такой поэзии и язык нужен был новый. Маяковский использовал
говорный язык, как говорил он сам, – язык улицы, но этот язык далеко не всегда мог выручить. А подлинного языка литературы,
языка Пушкина, Лермонтова и др., простые люди того времени почти не знали. Для них поэтический слог был языком в какой-то
мере особым, языком «буржуев».
Поэтический язык великого народа, создавшего великую поэзию, надо было изучать, как величайшее наше достояние.
Этому способствовало широкое развитие книгоиздательского дела. Меры по ликвидации неграмотности. И только к началу войны1941 года многие из авторов поняли его могучую силу – «агитатора, горлана, главаря». Научились писать
толково и красиво.
Этот язык заговорил в полную силу в первые дни войны. Его могущество сразу ощутили все бойцы Красной армии. Песня «Священная война» и сейчас является символом начавшейся войны, она и сейчас слушается с болью в сердце
и со слезами. И это высшая похвала для автора! Это было самое первое произведение не просто о войне, но суровая оценка всему случившемуся, и наказ народу – «пусть ярость благородная» ведёт защитников отечества до победы
над «фашисткой силой чёрною, проклятою ордой»! Поразительно, что «Священная война» В.Лебедева-Кумача и плакат «РОДИНА- МАТЬ ЗОВЁТ!» И.Таидзе созданы почти одновременно.
Но мне хочется процитировать стихи Всеволода Багрицкого:
Нам не жить, как рабам,
Мы родились в России,
В этом наша судьба,
Непокорность и сила.
Я привёл его полностью. Оно мне дорого именно тем, что создано в 1941 г.
А вот ещё стихи, созданные в то же время. Их автор Павел Коган:
Нам лечь, где лечь,
И там не встать, где лечь.
…………………………………………
И, задохнувшись «Интернационалом»,
Упасть лицом на высохшие травы.
И уж не встать, и не попасть в анналы,
И даже близким славы не сыскать.
И это тоже полный текст.
Дальнейшие стихи уже будут посвящены более конкретным эпизодам войны, покажут
героизм и ужасы, переживаемые на фронте. Но эти первые стихи дают представление о том, как война сплотила наш народ, подняла в душах людей всё самое лучшее: любовь к родине, желание встать на её защиту, ненависть к врагу и отвагу
Мы не у всех авторов можем найти мгновенный отклик на всё случившееся. Потом, конечно, К. Симонов напишет свои сильнейшие стихотворения: « Если дорог тебе твой дом», «Жди меня», «Ты помнишь,Алёша, дороги Смоленщины» и др.
Говорят, когда идёт война, музы молчат.
Нет, Муза советских поэтов не молчала, хотя война отнимала все силы.
Вот отрывок из стихов Л.Шершера. Они тоже датируются 41-ым годом:
Да будет весёлым день нашей победы!
Мы снова сойдёмся в круг –
Друг налево, и друг направо,
И прямо напротив друг.
Как ясно стихи говорят о том, что тогда ещё многие верили, что война кончится скоро.
Я специально выбираю стихи начала войны. В них ещё сильно звучит пора мирного времени. Но самое главное состоит в том, что в них нет отчаяния – в них слышна вера в победу. И это не слепая вера.
Вот стихотворение М.Львова «Степь»:
Берёзок тоненькая цепь
Вдали растаяла и стёрлась.
Подкатывает к горлу степь,
Попробуй, убери от горла.
Летит машина в море, в хлеб.
Боец раскрыл в кабине дверцу,
И подступает к сердцу степь,
Попробуй, оторви от сердца.
В таких стихах ещё нет ожога от дыхания войны. И в самом деле, ещё трудно вообразить, что всех нас ждут
четыре года ужасов, смерти, огня. Но и в таких условиях поэзия не смолкала:
Кто сказал, что надо бросить
Песни на войне?
После боя сердце просит
Музыки вдвойне.
Это снова талантливый Лебедев-Кумач! Как своевременно и точно всё сказано
Невольно вспоминаются слова Некрасова: «…Русский народ плакать не любит, а больше поёт».
Нет, музы на фронте не молчали. Стихи были нужны, как глоток воздуха, как боеприпас. И поэты понимали состояние бойцов. Сотни, а то и тысячи солдат переписывали замечательные строки
Симонова «Жди меня». Поэт пророчески угадал то самое важное, что жило в сердце человека на войне, а именно – что его ждут там, в тылу, дома.
Военные годы родили не только высокую поэзию, но и прекрасные песни.
А песни невозможны без текста, но текст – это та же поэзия.
Когда я приехал из эвакуации, то часто слушал по радио удивительно задушевную песню «Прощай любимый город».
Позже я узнал, что песня носит другое название – «Вечер на рейде». Слова этой песни написал поэт А.Чуркин.
Других его произведений я не знал. И только недавно мне попалась небольшая книжица его стихов.
Стихи, написанные именно в годы войны – это наше неоценимое богатство. Ведь они писались
в краткие минуты затишья в блиндаже или после боя в землянке.
Так создано было стихотворение А.Суркова «В землянке»:
Вьётся в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поёт мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтоб услышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты теперь далеко-далеко,
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти четыре шага.
Пой гармоника вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови,
Мне в холодной землянке тепло
От твоей негасимой любви.
Я специально полностью привёл эти стихи. Впервые песню «Землянка» я услышал в эвакуации,
от приехавшего к нам фронтовика. Она произвела на меня, шестилетнего парнишку, очень сильное впечатление.
Но ещё большее впечатление я стал испытывать, когда понял суть каждого слова. Автора некоторые критики упрекали
за слова «а до смерти четыре шага». Но именно эта строка и придала всей пене такое задушевное, щемящее сердце чувство.
Только подумать: люди на войне живут рядом со смертью! – как же можно молчать об этом?..
Понимал душу бойца и Твардовский, начавший в те же годы создавать своего Тёркина.
Нам ура-патриотизма не нужно! И поэт это сумел прямо показать в своей поэме.
Сила самой поэмы скорее не в красоте стиха, а в том, что изображено: прекрасные по содержанию слова невольно требуют
и соответствующей формы. Таково правило (а, возможно, и закон) литературы.
Я почти уверен, что в тех экстремальных условиях у поэтов особенно сильно обострялись все чувства. Именно поэтому так велико
воздействие этих стихов на душу. Их писали люди, не искавшие личного успеха, не гнавшиеся за славой. Они знали, что надо
сказать людям в это самое тяжёлое время. Не зря в фильме «Два бойца» герой поёт удивительную песню:
Смерть не страшна,
С ней не раз мы встречались в степи.
Вот и теперь надо мною она
Кружится…
Избежать этого слова в тех условиях было невозможно!
И в поэме «Василий Тёркин» этому посвящена сцена «Смерть и воин»:
За далёкие пригорки
Уходил сраженья жар.
На снегу Василий Тёркин
Неподобранный лежал.
Снег под ним, набрякши кровью,
Взялся грудой ледяной.
Смерть склонилась к изголовью:
-- Ну, солдат, пойдём со мной.
Будучи талантливым автором, Твардовский очень остро почувствовал всю необходимость такой главы.
И говорит он об этом без ненужного пафоса – просто, как человек с человеком. Да, смерть на войне дело
обыденное, но как её воспринимает именно советский солдат – дело совсем другое!
Эта сцена очень похожа на эпизод из русской сказки. Наш боец до последнего борется со смертью, не сдаётся
так просто. Но человек есть человек. И Тёркин, наконец, начинает торговаться со смертью.
Надо прочитать внимательно всю эту главу, только тогда поймёшь и оценишь ту тонкость, с которой автор
разрешает этот спор.
Поэты-фронтовики не приукрашивали действительность, не выставляли себя героями. Вспомните хотя бы
замечательную песню «Дороги» на стихи Л.Ошанина:
Выстрел грянет,
Ворон кружит.
Твой дружок в бурьяне
Не живой лежит.
Написано просто, без надрыва, как и бывает в жизни. Но когда вдумаешься, прочувствуешь содержание,
представишь всё наглядно – холодный пот проберёт!
А вот как пишет о долге поэт В.Лобода:
Солдатские дороги,
Коричневая грязь.
С трудом волочишь ноги,
На климат разъяряясь.
Лицо твоё багрово –
Холодные ветра
Сговаривались снова
Буянить до утра.
Набухла плащ-палатка,
Лоснится под дождём.
На то ноябрь.
Порядка
От осени не ждём.
Из всего сказанного выше можно сделать один вывод:
стихи военных поэтов лучше любой газеты, любых архивных материалов могут показать жизнь и
душевное состояние бойца. Вот ещё пример – стихи С.Гудзенко:
Когда на смерть идут – поют,
А перед этим можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою –
Час ожидания атаки.
А заканчиваются они такими же не менее удивительными строками:
Бой был коротким.
А потом
Глушили водку ледяную,
И выковыривал ножом
Из-под ногтей я кровь чужую.
Как просто и талантливо показана трагедия фронтовой правды!
Вот, что пишет о войне Ю.Друнина, (в 41-м году ей 17 лет):
Я только раз видала рукопашный.
Раз наяву. И тысячу – во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Эти строки должны стать хрестоматийными. Их обязаны помнить те, кто пытается решать все проблемы оружием:
Да, война – это ужасная трагедия для любого народа. Но говорят, что чем труднее живётся поэту, тем прекраснее он пишет.
Это безусловно верно, и всё же не дай бог такую судьбу поэтам, какую они испытали во время войны.
В блокадном Ленинграде В. Инбер написала замечательную книгу «Пулковский меридиан». Читать её спокойно невозможно:
На мне перчатки, валенки, две шубы
(Одна в ногах). На голове платок.
Я из него устроила щиток,
Укрыла подбородок нос и губы.
Зарылась в одеяло, как в сугроб.
Тепло. Отлично, только стынет лоб.
Лежу и думаю. О чём? О хлебе,
О корочке, обсыпанной мукой.
Вся комната полна им. Даже мебель
Он вытеснил. Он близкий, и такой
Далёкий, точно край обетованный, --
И самый лучший – это пеклеванный.
Думаю, этих двух куплетов будет вполне достаточно, чтобы понять потрясающий трагизм происходившего в Ленинграде.
В каких сводках или документах с такой психологической силой вам расскажут о голоде?
Здесь мы во всей полноте можем почувствовать невиданную стойкость нашего народа, его великий человеческий подвиг!
Так осязаемо ясно и чувственно мог показать то время только истинно талантливый автор, сам испытавший всё на себе.
И главное состоит в том, что люди прекрасно понимали, почему они всё это терпят. Эти люди были готовы к таким мукам
ради родины, ради будущего, так их воспитала партия. И поэт смело показывает нам всё пережитое.
В послевоенные годы те же авторы уже иначе воспринимали эти же самые события, многое в их душах сгладилось.
Для меня подобные стихи важны своим первым впечатлением. То, что ощущалось тогда, на фронте или в тылу,
потом не восстановишь с такой же силой. Вот например, прямая сводка с поля боя. Пишет поэт Фомичёв:
Сегодня враг
Пять раз
Атаковал.
Хоть был отбит,
Но снова
Танки лезут
Стук,
Грохот,
Точно лупят
В сто кувалд
По листовому
Толстому железу.
Такие строки не сочинишь, не побывав на фронте. А стихи были написаны в 1942 г.
Но все ли стихи военных поэтов нам известны? Думаю, нет! А ведь они для нас – ценнейшая страница не только истории войны,
но и истории нашего народа, истории нашей родины. Чем дороги подобные строки? А тем, что они раскрывают душу писавшего их
человека, показывают детали военного быта. По страницам военной истории мы знаем о крупных и мелких сражения, о стратегии
командиров, полководцев. А вот о солдатах, которые исполняли все планы командования, мы узнаём лишь статистические данные:
сколько погибло, сколько в плену и сколько пропало без вести. Не зря в самом конце своей жизни Симонов собирал рассказы рядовых
воинов. Точно так же мы должны собирать и, конечно же, издавать стихи воинов. В нас должна жить благодарность им за правду,
которую они донесли до потомков, до нас с вами.
Я специально привожу строки мало или почти никому не известных авторов. Авторы не известны, но стихи их сами расскажут
о них. Это далеко не графоманские строки! Их писали кровью сердца те, кто мог на следующий день погибнуть: перед смертью не лгут.
Так их воспитала родина. Для них поэзия была не игрой в стихи, а средством общения с будущими читателями, разговор с
собственной совестью. Накануне серьёзного дела, накануне возможной гибели человеку всегда нужен собеседник, которому
можно открыть сокровенное. И таким собеседником часто была бумага и карандаш.
Вспомните строки из Пушкинской повести «Капитанская дочка», где пугачовцы поют:
Не шуми ты, мати зелёная дубравушка,
Не мешай мне, молодцу, думу думати…
Это поют те люди, которых тоже может ожидать гибель, как и героя песни.
Так же поступали и поэты на войне – исповедовались. И сейчас мы читаем эту исповедь. Дрожат руки, держащие книгу с подобными
стихами...
Можно ли сравнивать стихи поэтов (и хороших поэтов) серебряного века с поэтами советского времени?
Сравнивать можно, но это будет не в их пользу. Советские поэты писали о родине, о своём народе, о подвигах в военное и мирное
время. Это были глубоко патриотические стихи, в которых звучала гордость тем, что их страна не только свергла монархию, но и
защитила своё право жить свободно. Впервые в стихах о трудовом человеке не было извечной горечи и слёз.
Москва 2014-2015 г.