За лесами, за морями
Со своими сыновьями
На кормилице-земле
Жил старик в одном селе.
Старший сын - мужик разумный,
Средний - тоже очень умный,
Ну, а младший мужичок
Был Емеля-дурачок.
Братья старшие старались,
Надорваться не боялись,
Гнули спины до земли
Да хозяйство всё вели.
С них не брал пример Емеля
И трудился еле-еле.
Он не сеял и не жал,
Больше на печи лежал...
Как-то раз собрались братья,
Заключили жён в объятья,
Положили в сани кладь
И умчались торговать.
А Емелю просят бабы:
«Принеси воды хотя бы!
Ты же парень молодой.
Ну-ка, топай за водой!»
У Емели нет охоты
Выполнять для них работы.
Только знает, без воды
Не дадут ему еды.
Он, в сердцах покинув печку,
Отправляется на речку,
Пробивает толстый лёд,
Воду в проруби берёт
И в ведёрке видит щуку.
Взял её Емеля в руку
И промолвил: «Неплоха!
Будет знатная уха!»
Загрустив от страшной речи,
Щука словом человечьим
Просит жалость проявить,
К малым деткам отпустить.
И с Емелею при этом
Делится большим секретом:
«Если ты захочешь впредь
Что-то без труда иметь,-
Пусть по щучьему веленью
И по моему хотенью, -
Прошепчи единый раз,
Всё свершится в тот же час».
Мужичок ослабил руки
И в руках не стало щуки.
Рыба, скрывшись подо льдом,
Уплыла в родимый дом.
Захотелось вдруг Емеле
Испытать секрет на деле.
Любопытством он горит
И тихонько говорит:
«Пусть по щучьему веленью
И по моему хотенью
Вёдра сами в дом идут,
Своё место в нём найдут».
Вёдра по селу шагают,
Мужиков и баб пугают,
А Емеля вслед идёт,
Песню весело поёт.
Дом свой вёдра отыскали
И на лавке в сенях стали.
А Емеля шмыг на печь,
Чтоб вниманье не привлечь...
С той поры прошла неделя.
Без забот живёт Емеля,
Лишь бока да спину мнёт,
В потолок весь день плюёт.
Бабы нрав свой проявляют,
Парня с печки выгоняют.
Дров им надо нарубить,
Печь пожарче натопить.
Он вздыхает: «Неохота.
Подождёт денёк работа.
Не мешайте мне уснуть!
Дайте толком отдохнуть!»
Поворчал, но всё же снова
Произносит щучье слово,
Может быть, как в прошлый раз,
Щука выручит сейчас:
«Пусть по щучьему веленью
И по моему хотенью,
Заготовит нам топор
Дров сосновых полный двор».
Во дворе топор мелькает,
Поленница подрастает...
Щука-то была права,
Порубил топор дрова.
Мёрзнут бабы на морозе,
А Емеля в прежней позе,
В волосах куриный пух,
Полусонных ловит мух.
Только вдруг в конце недели
Бабы вновь идут к Емеле,
Будто в них вселился бес,
За дровами гонят в лес:
«Запрягай кобылу в сани,
В лес поедешь за дровами.
Видишь, кончились дрова
Быстро, дурья голова!»
Чуть не плачет наш Емеля:
«Как вы все мне надоели!»
Слез, оделся взял топор
И направился во двор.
Но к конюшне не подходит,
Кобылицу не выводит.
Сено из копны трясёт,
В сани-розвальни несёт.
Уложив его, степенно
Громоздится в это сено
И кричит, не взяв кнута:
«Отворяйте ворота!»
Бабы корчатся от смеха:
«Люди, гляньте! Вот потеха!
Нет нигде таких чудес,
Без кобылы ездить в лес»
Слёзы бабы утирают,
Но ворота отворяют.
Ждёт собравшийся народ,
Что сейчас произойдёт.
«Пусть по щучьему веленью
И по моему хотенью,-
Говорит Емеля вслух,-
Мчатся сани во весь дух».
Сани с места вдруг сорвались,
Рты у всех пооткрывались:
«Это ж надо! Как же так?
Ну, Емеля! Вот мастак!»
И на всём пути до леса
Все смотрели с интересом,
Как мужик средь бела дня
Едет в санях без коня...
Мчал Емеля по дорогам,
Подавил народу много
И, приехав в дальний бор,
Прошептал, беря топор:
«Пусть по щучьему веленью
И по моему хотенью,
Мой топор среди берёз
Дров нарубит полный воз».
Сбылось точно, как сказалось.
Всё сложилось, увязалось.
Воз Емеля обошёл,
Недостатков не нашёл.
Топором свалил осину,
Из ствола срубил дубину,
В сани взял её с собой
И отправился домой.
Только ж надо так случиться,
На санях Емеля мчится,
А за лесом, у реки
Ждут в засаде мужики.
Как увидели Емелю,
Всей оравой налетели
И давай его лупить.
Чтоб не смел народ давить!
От ударов стонет тело.
Чует он - плохое дело.
Но спасает голова,
Вспомнив нужные слова:
«Пусть по щучьему веленью
И по моему хотенью,
Изобьёт дубина их,
Истязателей моих».
Заплясала тут дубина
По бокам и крепким спинам.
Бьёт по шее, бьёт по лбу,
Разогнала всю толпу.
Мужичок на воз взобрался,
Чуть живой домой добрался
И скорей полез на печь,
Чтобы, наконец-то, лечь...
Злые вьюги отшумели.
Как и прежде наш Емеля
Бьёт баклуши на печи,
Уминает калачи.
Царь державой управляет,
Ничего о нём не знает.
Но однажды через слуг
До царя доходит слух:
«В тридцати верстах отселе
Дурачок живёт, Емеля.
Он, молва так говорит,
Всё, что хочет, то творит».
Государю слуха мало,
Шлёт в поход он генерала.
Мужика велит найти
И к престолу привезти.
Генерал в село приходит,
В нём Емелин дом находит:
«Одевайся,- говорит,-
Путь не близкий предстоит».
Почесал Емеля спину:
«Нет, я печку не покину».
Тут усатый генерал
На него как заорал:
«Ты, мужик, в своём уме ли?
Ну-ка живо слазь с постели!
Ведь тебя же кличет царь,
Всей державы государь!»
А затем, кипя от злости,
Он Емелю с печки сбросил,
Задержал его в руке
И ударил по щеке.
Рассердился и Емеля:
«Что же это в самом деле?
Слова молвить не дают,
По щеке без спросу бьют!
Пусть по щучьему веленью
И по моему хотенью,
Палка в горницу войдёт,
Гостя в чувство приведёт!»
Палка, что в сенях стояла,
Подскочила к генералу,
Надавала тумаков,
Генерал и был таков.
Царь хотел с него за это
Снять мундир и эполеты,
Но, сдержав себя с трудом,
Шлёт посла к Емеле в дом.
Окрылённый верой царской,
Тот пришёл к Емеле с лаской:
«Собирайся, милый мой,
Во дворец пойдёшь со мной».
А Емеля всласть зевает,
Гостя к печке подзывает
И, очистив пальцем нос,
Задаёт послу вопрос:
«Что вы все сюда идёте,
Мне покоя не даёте?
Али дел важнее нет?»
Говорит посол в ответ:
«Просит царь тебя к обеду
На приятную беседу.
Так что ты уважь царя,
Ведь цари не кличут зря».
Рассудил Емеля здраво:
«Что не зря, конечно, прав он.
Видно, чем-то одарит».
Вслух же гостю говорит:
«Ты ступай, а я к обеду
К государю сам приеду».
И как только гость ушёл,
Он на шёпот перешёл:
«Пусть по щучьему веленью
И по моему хотенью
Печь шагает во дворец,
Где живёт наш царь-отец».
Вздрогнув, печь зашевелилась,
От опоры отделилась,
Оторвалась от трубы
Да и вышла из избы...
По полям и по оврагам
Печь шагает бодрым шагом,
Удивляя всех людей:
«Ну, Емеля-чудодей!»
Печь к царю во двор явилась,
Челядь вся перекрестилась
И собралась у крыльца
Государева дворца.
Царь глядит на это диво
И ведёт себя учтиво.
Не бранится, не кричит,
Сапогами не стучит.
Речь спокойно произносит
И добром Емелю просит
Мужиков и баб не бить
И санями не давить.
В это время на крылечко
Поглядеть на чудо-печку,
Словно вешняя заря,
Вышла Марья, дочь царя.
Посмотрела, улыбнулась
И Емеле приглянулась.
На колени он привстал
И в сторонку зашептал:
«Пусть по щучьему веленью
И по моему хотенью
Утром завтрашнего дня
Марья влюбится в меня».
Сам же сладко потянулся,
Вместе с печкой повернулся,
На бок лёг к царю спиной
И направился домой...
Утром Марья взор открыла
И Емелю полюбила.
Слуги стали замечать -
Марья начала скучать.
Грусть-тоска царевну гложет,
Без Емели жить не может
И, как облако в грозу,
Льёт горючую слезу.
Глядя как она страдает,
Няньки вместс с ней рыдают,
Размышляя день и ночь,
Как бы Марьюшке помочь.
А одна, собравшись с духом,
Государю шепчет в ухо:
«Хочет дочь скрепить кольцом
Брак с Емелькой-огольцом».
Царь с царицей не хотели
Дочь свою отдать Емеле.
Сразу начали решать,
Как бы свадьбе помешать.
А когда настало утро,
Государь решает мудро -
Он к Емеле шлёт гонца,
Удалого молодца
И даёт ему заданье:
«Коль не хочешь наказанья,
Мчи к Емельке на коне
И доставь его ко мне»:
На коне по чисту полю
Мчит гонец исполнить волю.
Даже часа не прошло,
Прибегает он в село.
Падает Емеле в ноги:
«Ох, порядки у нас строги!
Коль с тобой не ворочусь,
Головою поплачусь».
Пожалел гонца Емеля:
«Что они там, очумели?
Так и быть, вези меня».
И садится на коня.
С отчим домом распрощавшись,
На коне стрелой промчавшись,
Он добрался наконец
К государю во дворец.
Слуги бросились к Емеле
На него кафтан надели,
Пыль с лаптей его смели,
В зал дворцовый отвели,
Пирогами накормили,
Крепкой брагой опоили
И на мягкую кровать
Уложили почивать...
Царь с царицей всё смекают,
Глаз ночами не смыкают.
Что же делать? Как им быть?
Как с царевной поступить?
Скрипнув редкими зубами,
Стиснув голову руками,
Всё обдумав много раз,
Царь издал такой указ:
«Привести на берег дочку,
Посадить с Емелей в бочку,
Погрузить на корабли,
Отвезти на край земли,
Бросить их в пучину моря,
Чтобы там хлебнули горя.
Будет помнить до конца,
Как не слушаться отца!»
Слуги так и поступили
И на том вопрос закрыли.
Бочка в полной тишине
Закачалась на волне...
Очень страшно царской дочке
Плыть по морю в тёмной бочке.
Марья горько слёзы льёт,
Спать Емеле не даёт.
Он от слёз её проснулся,
Наказанью ужаснулся,
Плакать Марье не велит
И чуть слышно говорит:
«Пусть по щучьему веленью
И по моему хотенью,
Море к суше нас снесёт,
От погибели спасёт».
Море волнами взыграло,
Бочку к берегу пригнало,
Доски в щепы разнесло,
Царских узников спасло.
Как из мрака подземелья
Вышли Марья и Емеля.
Глядь, а местность-то пуста,
Ни деревца, ни куста.
Марья снова загрустила,
По щекам слезу пустила,
Стала тихо причитать:
«Где ж мы будем обитать?
Ты б, Емеля, Бога ради,
Хоть какой домишко сладил,
Чтоб была над головой
Крыша для меня с тобой».
А Емеля слёз не любит,
Дочку царскую голубит:
«Ты глаза свои утри
И внимательно смотри.
Пусть по щучьему веленью
И по моему хотенью,
В этой дикой стороне
Терем станет на холме.
С куполами золотыми,
Да с колоннами витыми,
С белокаменным крыльцом,
К морю синему лицом».
Марья слёзы осушила,
Широко глаза открыла,
Проявляя интерес,
И...о, чудо из чудес!
За оградами литыми,
Под деревьями густыми
Перед ней стоит дворец,
Яркий зодчества венец.
Дочь царя подарку рада,
Оторвать не может взгляда.
Обойди весь белый свет,
Красоты подобной нет.
Марья вдруг слегка смутилась
И к Емеле обратилась:
«Коли сладил ты с дворцом,
Стань красавцем-молодцом».
Тот смеётся: «Это можно.
Пожелание несложно».
И откладывать не стал,
В руку тихо прошептал:
«Пусть по щучьему веленью
И по моему хотенью,
Стану красным молодцом
И отважным удальцом!».
Прозвучало приказанье -
Совершилось пожеланье.
Перед Марьей - молодец!
Раскрасавец, удалец!
Он подходит к Марье близко,
В пояс кланяется низко,
Нежно за руку берёт,
Во дворец её ведёт,
Сладким мёдом угощает,
Быть ей другом обещает,
Просит счастье ему дать
И женой любимой стать...
Незаметно день промчался.
Царь с охоты возвращался.
Смотрит, перед ним дворец:
«Кто красы такой творец? -
Он пытает у министра,-
Разыскать умельца быстро!
Пусть соорудит в лесу
Мне такую же красу!»
Все к ограде устремились.
Тут ворота отворились,
Вышел стройный молодец
И промолвил: «Я - творец!
Но тебе, того не скрою,
Дом такой я не построю.
Ты же, царь, былого дня
Чуть не погубил меня!»
Царь кричит: «Да как ты смеешь?!
Ты об этом пожалеешь!
Вмиг споём за упокой!
Кто ты есть, такой-сякой?»
«Узник твой, дурак-Емеля».
Царь опешил: «Неужели?
Ты уж старого прости
И к царице отпусти.
С Марьей вас благословляю,
Вам полцарства выделяю.
Станьте мужем и женой,
Правьте милой стороной!»
Царь, как видно, был пугливым,
А Емеля - незлобивым.
Он царя тотчас простил
И к царице отпустил.
С Марьей месяца не ждали,
Вскоре свадебку сыграли,
Стали вместе дружно жить
И детей своих растить!