Инсталляция
У граничного рва ясно чувствуешь, что в загоне.
Но Прокруст не заметил, что растворилось ложе.
И пересечь границу не то чтобы незаконно,
Но есть осознание — в Сокольниках было б тоже:
Сорокоуст многодневный — распущенная пружина,
Где чувства как будто вовлечены в стихии,
Среди которых женщина уже не женщина — факмашина,
А вместо привода — стихотворение, размещённое на Стихире.
Но не сделав моё помышленье плавным,
Дождь заскользит иголкой проигрывателя по мозгу
Вместе с прибытием поезда, что в бытность восьмиоктавным
Колеёй европейской оборачивал трёхполоску.
Но у Киприд столичных вовсе другие мифы —
О груженьи пакетов в седан, припаркованный у Ашана,
Разговоры на кухне "Откуда придут калифы,
Если холодное лето и осень будет не урожайна".
И ты ускользаешь от них в таком же вот точно сером
Платье, со взглядом, с которым меня встречала,
Мимо белых колонн, каштановым тёмным сквером,
Из которого реки мира исконно берут начало,
Но застревают в Сокольниках, где готические больницы,
Кварталы прямоугольные и длинные переулки.
...Хочется перечечь границу, поскольку не дозвониться,
И падать и ждать, когда твои остановят руки.
Кварталы в три ряда расположенные на склоне.
Монахини на тонких литовских велосипедах.
И небо — не небо — каскад лоскутов поскони,
Пропускает всю правду, хотя не хранит секретов.
И ты, путешествуя бы здесь тихим пешим
Позавидовала бы всему блочному и литому
Метрострою времени, где чёрные смотрят пешки
Как паук сплетает начало дороги к дому.
Но я, приглашенный к костру, проходидец жадный
Не хочу видить то, куда свою длань простёрла —
Ни солнце, что прячется к вечеру в ров пожарный,
Ни церковного звона развод на стене костёла.