Надпись «Академия поэзии». Я не знаю, что это такое, но серенькое здание живёт в районе «Массолита», и, может быть, относится к нему.
О, как много академий, школ, организаций и заправленных в них, и организованных поэтов. Они все чему-то учились, закончили чьи-то школы. «Я прошёл школу Кушнера», «Я прошёл школу…» Так много разных школ.
Одинокие и неорганизованные поэты не заканчивали вовсе ничего, они просто читали стихи, может не так уж много. И они слагают стихи, за которые им нечем оправдаться.
Те, солидные и заправленные, пущены в конвейер. У них проходят вечера, выходят книги. И в продвиженьи есть у них успех. Целая организационная машина обеспечивает чёткое и поступательное движение от книги к книге, от признания к признанию, от награды к награде.
Одинокие поэты так редки, так бездейственны и бесполезны, нелюбимы. И никто за ними не стоит. И вообще, их вроде бы как нету.
Те, в конвейере, пишут каждый день стихи. Они просто пишут, пишут, пишут. Они дружно нарабатывают пустоту. Пустоту, с которой трудно спорить. Мощно в этой пустоте друг друга держат. За бессмысленностью так проводят жизнь.
Одинокие поэты – небо, звёзды и что-то внутри. Душа, которая творит и не по расписанью пишет. Душа, которая выполняет заказ Космоса или Бога – всего того, что не имеет здесь материальной силы. Всего того, что не поможет им ничем. И потому их вроде бы как нету…