“...благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите:
сие есть Тело Мое”. Евангелие от Матфея, 26:26
В окна бессонницей - летний жар, ночи июльской манна.
С кухни твоей - на ладони парк в тихой муке туманной.
Лакмусом светятся фонари, песенный льётся голос...
Мягко столешницу оботри.
Сыпь, что перемололось.
Зайки, и волки, и прочий люд - как муравьи в пустыне.
Чем они грезят? О чём поют песни свои простые?
Там, на земле, где никто не прав, чем утолишь печали?
Сказок и слов посильней добавь.
Слово - оно в начале.
Сонными кажутся свысока их дискотек конвульсии.
Градус снижаешь до сорока мерных ударов пульса.
Проще бы, кажется, совпадать с этой стихией бешеной,
Бросить бы всё, да рвануть туда…
Ты не бросай. Вымешивай.
Впрочем, рванёшь вот. Хлебнешь сполна нынешнего и присного,
Истины уличной и вина -вовсе без всякой истины,
После - похмельная вместо снов встретишь победу Пиррову...
Не отрекайся закона слов.
Не отвлекайся. Лепи его.
Кесарю - богово, пусть влачит, Богу - свободу вымереть,
Что на Голгофу свою тащить, каждый по силе выберет,
Что укрепляет себе Сизиф, чем в него бросит улица...
Мирной улыбкой душа сквозит.
В печь переставь. И умница.
...так замечтаться легко: весной, окна разветрив дальние,
Выпустишь выросший мякиш свой за горизонт окраинный:
Ты доберись уж до них до всех, стёжкой своей, пожалуйста.
Скажешь кому-то: скребла сусек
Целую жизнь, пожалуй что,
С полок снимая за слоем слой, дно выметая короба,
Духом святым насыщая свой, мыслям его покорная.
Яко рождался не во плоти, тело словами теплилось,
Спичка под кожу - прививка ти,
Чтобы нутро не теслилось.
На перекрестье дорог шальных, витязем на распятии,
Им прочитаешь Матфеев стих: хлебы ядите, братие.
Ты долговечней меня в веках, мякиш в платочке ситцевом.
И, между прочих её отыскав, вложится ровно твоя строка
Новой - в уста - лисице.