Сборник завещание

 
ЗАВЕЩАНИЕ

Почти ослеп, хотя еще не стар.
Могу трудиться обществу на благо.
Во мне энергия кипит, как самовар.
Я, как колодец, переполнен влагой.

Её, пожалуй, можно бы отлить,
И страждущему предложить избыток.
Но Бог велел нам полностью испить
Любви и боли жертвенный напиток.

Россия необычная страна.
Не занимать терпенья россиянам.
Но к сожаленью жизнь у нас одна,
И та иссякнет поздно или рано.

Вот почему я чист перед собой,
Перед людьми. А этого не мало.
Мне слишком далеко до идеала,
Но я доволен собственной судьбой.

Как сквозь туман, гляжу на этот мир.
Зато острей, чем прежде ощущаю.
Его я, как целебный эликсир,
Беречь своим потомкам завещаю.

Пусть радуются Солнцу и Луне,
Всему тому, что скрыто между строчек.
Пусть все возьмут, оставив только мне,
Лоскутик неба да земли кусочек.

А чтоб участье выразить сполна,
Ссудите лист бумаги и чернила,
Чтобы меня поэзии волна
По океану лирики носила.

                2002
 
Непогода

Взбесились сосны. Гнутся и качаются,
Как в бурном море мачты корабля.
И не поймешь, где небо начинается,
И где кончается земля.

Все утонуло в шумной какофонии.
Затыркал ветер первозданный бор.
Какое-то творится беззаконье
В природе нашей с некоторых пор.

То дождь, то град, то ведро, то ненастье.
Весна и лето осени сродни.
И в климате такое же безвластие
И в будние и в праздничные дни.

Не может быть, чтоб не было умения
У тех, кто это может изменить,
Чтоб человеку более иль менее
Нормальной жизнью жизнь свою прожить.

                2003
 
Усталость

Каждый мускул с непривычки
Томной тяжестью набряк.
Как всегда на сон странички
Не прочёл. Уснул и так.

Нераскрытою осталась
Книга. И немудрено.
Стопудовая усталость
В мышцах бродит, как вино.

Куст черемухи заснежен –
Будто парус над прудом.
И глубок и безмятежен
Сон, заслуженный трудом.

                1998

 
Было …

Была весна. Был майский ливень звонкий.
Был ясный полдень, солнцем напоен.
Был мальчуган в замызганной футболке,
Склонившийся над розовым ручьем.

Вокруг кипело, пенилось, журчало.
Пил жадно тополь влагу из земли.
И уходили в рейсы от «причала»
Из Спичечных коробок корабли.

А я стоял и думал, что, быть может,
Мечте мальчишки сбыться суждено,
И в цепь открытий он великих вложит,
Вкует недостающее звено.

…И были волны с дом пятиэтажный.
Встревали в вантах клочья облаков.
Был грозный шторм. Был экипаж отважный
Горячих просоленных моряков.

Был теплоход в открытом океане.
Он шел вперед, круша за валом вал.
Был капитан. И в этом капитане
Я мальчугана с улицы узнал.

                1970


 
март

Март первый месяц весны
В народе исстари считают
Хотя снега ещё не тают,
И в рощах тихо бродят сны.

Но спор соперниц неизбежен:
Скрестились звонкие мечи:
В март по-зимнему заснежен
и по-весеннему лучист.

 
***
Мне в жизни довольно немногих
Случалось встречать до сих пор,
Кого б не манили дороги
Вперед, в безграничный простор.

Кто вечному гулу вокзалов
Спокойствие предпочитал.
О трудной тропе перевалов,
О стежке в тайге не мечтал.

Под звездным ночным покрывалом
И в зной доводилось шагать,
И тайн всевозможных немало.
Разведать, раскрыть, разгадать.

Как много чудесного в мире,
Лишь только шагни за порог …
Мне тесно в просторной квартире,
Мой дом – перепутье дорог.


 
кукушка

Лет сто тому, считаясь маневровым,
Она еще скрипела кое-как.
Грозила зазевавшимся коровам.
Свистком пугала кошек и собак.

В глухой тупик поставили старушку,
Забыв о ней на долгие года.
И гордо на замолкшую «Кукушку»
Глазами окон смотрят поезда.

Ее труба давно забита сажей.
Изъеден ржой и реверс и стоп-кран.
Кто слово теплое о ней сегодня скажет?
Ну, разве что вспомянет ветеран.

А я припомнил грозную Царь-пушку,
Как русское несбыточное диво …
Вот так же я смотрел и на «Кукушку»
Прабабушку стальных локомотивов.


 
ИНЕЙ

Ни холодов, не слякоти, ни ливней –
Доволен я погодою вполне.
Однако нынче первый робкий иней
Засеребрился вестью о зиме.

Она, видать, и впрямь не за горами,
А где-то близко, рядом, у дверей.
С морозами, с метелями, с ветрами,
Со всей студеной свитою своей.

Она не ждет. Но осень не сдается.
Растаял полдень в солнечных лучах.
И сердце вновь по-юношески бьется.
И снова  удаль чувствую в плечах.

Вокруг простор и бронзовый и синий
И дышится вольнее и ровней.
И, словно росы, стряхивают иней
Березы с перламутровых ветвей.


 
оттепель

Сосулек ломкие клинки
Со звоном рушатся с карнизов.
Седой зиме, бросая вызов,
Сквер заселяют старики.

Хотя февраль метельных песен
И половины не пропел,
Стал им мирок квартирный тесен,
Уют домашний надоел.

Сидят, как важные персоны,
Зажав в коленях подожки.
А ребятишки на газонах
Игру затеяли в снежки …

 
СОЛДАТ – ВСЕГДА СОЛДАТ

Солдат у смерти в лапах был, -
Как в топке, жгло в груди.
В одну из воинских могил
Он чуть не угодил.
Но толи просто повезло,
Хирург ли «виноват»,
Он выжил всем смертям назло.
На то он и солдат!

А долгожданный день настал –
Вернувшись на завод,
Он, как в атаку, поднимал
Бригаду на рекорд.
Он смело вклинивался в спор,
Сквозь частокол преград
Шагал судье наперекор,
На то он и солдат!

Но все же вынудил свинья –
Причина старых ран, -
Ушел на отдых, наконец,
Почетный ветеран.

Но не потерян к жизни вкус.
Он разбивает сад,
Где для потомков каждый куст…
Солдат – всегда солдат!


 
***
Слышал, как река вздыхала
Нынче ночью? Если нет,
Значит ты не запевала,
Не романтик, не поэт.

Видел в небе вешней птицы
Чуть приметный синий след?
Не заметил? Ни крупицы,
Знать, фантазии в тебе.

Знать, легка твоя дорога,
Без задоринки судьба,
Если почку – недотрогу
Не мусолил на губах.

Если ты снежком с разбега,
В друга целясь, не попал,
Бабу снежную из снега
Из сырого не катал.

Если в наледяк не плавал,
Не сушился под луной …
А со мною все бывало.
У меня маршрут иной.

Я в тайге плутал по суткам,
Комаров кормил собой,
Набивая самокрутки
Прошлогоднею травой.

Проклинал судьбу. И все же,
Лишь подтает снег чуть-чуть,
По тайге, по бездорожью
Отправлялся снова в путь.

В путь, чтоб снова непогоду
В шалаше пережидать,
Заболоченную воду
Пить,
Ночей недосыпать,
Чертыхаться, но шагать …

Тайна лишь тому дается,
Кто все время
К тайне рвется,
Чтоб ее руками взять!

                1972

 
***

Врубаясь в пласт, шахтер утрет устало
С чумазых щек горячий липкий пот.
Крылатый лайнер выкренив, пилот
Ладонью влажной стиснет плоть штурвала.

Прокуренный, во времени томленый,
Ус подкрутив, начнет рассказ солдат,
Как в сорок пятом, воротясь назад,
Смыл запах пота терпкий и соленый.

Солдатский пот. Рабочий пот.
Мне ощущение усталости знакомо.
С тех пор, как из отеческого дома
Ушел в самостоятельный поход.

Канавы рыл – въедалась соль в глаза.
Взмокал у жадной топки паровоза.
И даже, помню, в лютые морозы
Спешил, как мышь в рассоле, на вокзал.

Я пот люблю. От лирики далекий,
Он мой и твой. Он наш с тобой, браток.
Он не тяжел, однако, и не легкий.
Он очень жгуч, хотя не кипяток.

Но если уж о главном доложить,
То это то, что ни за что на свете
В ладони рук мозолистых – вот этих! –
Свои ты не решилась положить.

Ну, что ж, пожалуй, это не беда.
Мне по душе подсобная работа
В горячем пекле копоти и пота.
Зато мне пчелы мед сливают в соты
И для меня алеет резеда.

                1972
 
***

Метель бинтует раны на дорогах.
Сознание от чувства отрешив,
Я ухожу от милого порога
В безбрежную метелистую ширь.

Я уношу невыпитую горечь,
Тяжелым камнем давящую грудь …
В термометре, прибитом на заборе,
Злым огоньком поблескивает ртуть.

Твои глаза подобием горели,
Когда мои, тоскуя и любя,
Ревнуя и пронизывая грели
Другим уже согретую тебя.

Мне маем в память рухнувшие годы.
Я счастье пил. Я был от счастья пьян.
Забыв, что после солнечной погоды
Нередко может грянуть ураган.

В смятенье дня и в безрассудстве ночи,
Обрушив такелаж к твоим ночам.
И только верный и надежный кормчий
Свой утлый  челн причалит к берегам.

Я ухожу. Мой лижет след поземка.
Я ухожу. Теперь мне все равно.
Мне все равно как тихо или громко,
Стучится ставня о твое окно.

                1976

 
голуби

В цену термичка жарко дышет.
Надрывно молоты  гудят.
А наверху, под самой крышей
Спокойно голуби сидят.

День трудовой у них окончен,
Полон птичьих хлопот и забот.
Теперь приютом верным к ночи
Им стал недремлющий завод.

Здесь жизнь, как горная стремнина
Средь скал грохочет и бурлит.
Здесь мнут железо, точно глину,
В прожженных куртках ковали.

Здесь сын уверенно и смело
На вахту встал, сменив отца.
Здесь закаляют до предела,
Как сталь, и волю и сердца.

Здесь кран огромные детали
Таскает мощною рукой,
чтоб вечно голуби летали,
Резвясь, над крышей заводской.

 
Лидия

Девчонку с этим именем
Я встретил в утро ранее
Ресницы в снежном инее,
А щеки нарумянены.

Лыжня звенела звонкая –
Величина искомая, -
С подружками – девчонками
Ушла моя знакомая.

 Оставила на совести
Моей мальчишьей памяти
Главу из новой повести,
Следы в метельной замети.

Теперь, теряя нити, я
Ищу, друзья свидетели,
Ту, что назвали Лидией
Счастливые родители.

Такое утро синее
Бывает раз в году
Девчонку с этим именем
Я все равно найду.


 
***

Обидев женщину
Себя не утруждай
Вину свою заглаживать
Не надо.
И не от мести душу ограждай,
А от ее обиженного взгляда.

Обидев женщину,
Всю жизнь вливай в себя
Минутной вспышки
Горькую отраву.
Сильней, чем прежде женщину любя,
Ты на взаимность потеряешь право.
Мне поздно эта истина далась.
Но вы, друзья, о ней не забывайте!
Обидеть женщину себя же обокрасть.
Не обижайте их, прощу, не обижайте.


 
***

В стороне от проезжих дорог,
У небойкой речушки таежной
Разложу небольшой, но надежный,
Разгоняющий мрак, костерок.

Если ты, как и я, одинок,
Подходи. Посидим. Погутарим.
Закипает с водой котелок,
Вот и чай, плюс к беседе, заварим.

А когда засвистят кулики,
Мы горячие угли затушим,
И уставившись на поплавки,
Успокоим рыбацкие души.


 
В защиту самовара

Люблю пить чай из самовара.
И люди, честно говоря,
Прибор целебного нектара
Спешат предать забвенью зря.

Сей атрибут традиций старых
Не бесполезен, хоть и стар.
В российских семьях божьим даром
Считался медный самовар.
Со смаком Русь чаи гоняла.
С вареньем. С медом. С молоком.
И медь, как золото сияла
Речным начищена песком.

Вернувшись с шумного базара,
За фарт судьбу благодаря,
В утробу древняя Самара
Вливала чайные моря.

Всех выручал он, двухведерный
Раздутый, как футбольный мяч,
И – чаще – слышал смех задорный,
Хотя случалось, что и плач.

Он согревал горячей влагой.
Надежду в помыслы вселял,
И чашкой чая кубок с брагой
Вполне успешно заменял.

Как сладок чай из самовара!
И люди, честно говоря,
Прибор целебного нектара
Спешат предать забвенью зря.


 
Дорога

Люблю дорогу –
Забвенье в ней.
Не день, а много
В дороге дней.
Люблю пылиться
Тонуть в снегу
Новые лица
На каждом шагу.
Девушки -  судьбы
Машут рукой.
Счастлив будет
Кто-то другой
А мне под небом
Сырым дрожать.
Туда, где не был
Свой путь держать.
Такая доля
У нас, шофер,
То лес, то поле,
То косогор.
Но ты не сетуй,
Ведь не секрет,
Что лучше этой
Профессий нет.

 
Тополь

Ночь напролет  пропойцею отпетым
Буянил ветер. Стужа доняла.
И тополь, с вечера еще в листву одетый,
Наутро стал – в чем мама родила.

Тянулся он озябшими руками
К окну, где за стеклом, как щитом,
Цвела герань лиловыми цветками,
И распускался розана бутон.

Его судьба иная ожидала.
Снег к полудню ему на плечи лег.
И, словно в оренбургский полушалок,
Заботливо укутал тополек.

Он задремал в обновке теплой этой.
Он задышал спокойней и ровней.
И снилось тополю малиновое лето.
И гомон птиц среди его ветвей.

 
***

Недотрога – почка
Лопнула и тут же,
Клейкие листочки
Вылезли наружу.
Острые ладошки
Протянули к свету.
На лесной дорожке
Показалось лето.


 
О гениальности

Тот, кому трудней живется,
С суетой борясь мирской,
Как ни странно, остается
Дольше в памяти людской.

Им несчастия пророчат.
кто-то хвалит. Кто бранит.
Возвышают и порочат …
Время ставит на гранит!


 
***

Заря, как рыжая корова,
Жует тайги зеленый край.
И подрумянивает снова
Пруда остывший каравай.

Чадит костер.
Но даже в дыме,
Беззвучно тлеющей коры,
Меня, как иглами стальными,
Бомбардируют комары.
Видать нигде спасенья нету
От этой братии шальной.
Но я иду на муку эту
Почти под каждый выходной.

… Теперь, увы, мои желанья,
Как крылья связывает жгут,
Теперь меня нигде не ждут,
И сам лишен я ожиданья.

Очередное воскресенье.
Июль. Ни влаги, ни ветров.
Но нет по-прежнему спасенья
От вездесущих комаров.


 
ПРИГЛАШЕНИЕ В БОР

Уверен, если вы хоть раз
В бору сосновом побывали,
Забыть туда тропинку вас
Заставит что-нибудь едва ли.

Там вечный царствует покой.
Там вечно царствует прохлада.
А терпкий воздуха настой,
Чем больше пьешь, тем больше надо.

Там невесомей жесткий груз
Забот житейского порядка.
Там чайным блюдцем сочный груздь
В хвое разлегся, как на грядке.

Помолодеешь там душой.
А если вдруг сморит усталость,
То в этом нет беды большой,
и подремать нелишне малость
Во мху,
Где ринулись в разбег
Ключей живительные струи –
Начало наших русских рек,
Что жизнь и мощь земле даруют!


 
***

Распахнулась доверчиво даль.
Под копыта летит дорога.
По душе мне такая езда,
Надоели мне поезда,
Мне б романтики хоть немного.

Ветер в грудь.
Бей сильнее, уважь.
В легких бродит морозный воздух.
Не курортная соль да блажь,
Мне по сердцу такой вот отдых.

Скачут кони – знакомый путь.
Белой скатертью
Степь распласталась.
Мне бы детства совсем чуть-чуть,
Да беспечности самую малость.

В небе, вспыхнув, дрожит звезда.
Под копыта летит дорога.
По душе мне такая езда,
Надоели мне поезда,
Дай романтики хоть немного!


 
Сумерки

Не люблю я сумерки. Что такое сумерки?
Недосказанность. Нездешность в сумерках таится.
И не утро, и не вечер, не разлука и не встреча,
Не голубка и не голубь. Быль и небылица.


 
Разлука

Разлуки тает срок неумолимый
Огарком догорающей свечи.
И поезда еще проходят мимо
И станционный колокол молчит.

А фонари так полночь раскачали,
Что кажется, куда-то едешь сам.
Мчат поезда, надежды и печали
По новым доставляя адресам.

Тайга, в сугробы утонув по пояс,
Покорно ветра мартовского ждет.
Я тоже жду. И мой однажды поезд
К знакомому перрону подойдет.

Пусть ожиданье станет мне укором,
И предостережением в пути,
Тебе и мне, любимая, которым
Сквозь суету житейскую идти.


 
***

И этот снег,
Естественно растает.
Но факт есть факт –
Весна сошла с ума.
В четвертый раз
В снегодичном мае
К нам снова
Возвращается зима.

Но сколько бы
Веревочке не виться,
И ей придет
Когда – нибудь конец.
Вчера на ветке
Цвиркала синица,
А нынче голос пробует скворец!

 
Подледный лов

Подледный лов. Подледный лов.
В нем что-то есть о чертовщины.
Здесь нет ни рангов, не чинов.
Здесь все равны.
Здесь все мужчины.
В калошах.
В валенках.
В овчинах.
А что мороз с утра суров
Неважно.
Был бы только клев!

От фанатизма что-то тут.
Подледный лов.
Не знаю, право,
Что это? Спорт
Или забава?
Влеченье?
Хобби?
Или труд?
Простое сочетание слов?
Подледный лов.
Подледный лов!

Но, чтоб там ни было,
А лед
Нас, словно рок, к себе зовет.
Как огонек в ночи горит,
Зовет и тянет, как магнит.
И мы спешим на этот зов,
Вооружившись до зубов,
Пешней,
Мормышками,
Насадкой …
Всем, чем обязан рыболов
Осуществлять
Подледный лов.


 
БАЛЛАДА О САПОГАХ

Воды не мало утекло
С тех пор, как в сорок пятом,
Их поместили под стекло –
Реликвии солдатов.

И время бережно хранит:
Награды, амулеты,
Осколки, камешек – гранит,
Поэтами воспетый.

Шинели – скатки той поры,
Не безделушки праздные:
Горбушку с примесью коры,
Мешки противогазные…

Смотри, но трогать не моги,
Здесь все до боли свято:
Вот взять хотя бы сапоги,
С ноги солдатской снятые.

Каблук на левом вправо сбит.
На правом нет в помине.
В могиле их хозяин спит,
Иль здравствует поныне?

В подметки въелась пыль дорог.
И наших и не наших.
Видать служили долгий срок,
Коль запросили «каши».

Они месили грязь порой.
Порой, как лист ссыхались,
Быть может, в них шагал Герой,
Вы часом не слыхали?

Но чтоб там ни было, враги
И в пух и прах разбиты …
Стоят в музее сапоги,
Как в чугуне отлитые!

Я битый час на них глядел
В просторном тихом зале.
И, если б право я имел,
То б выдал им … медали!


 
умчался поезд

Умчался поезд.
Дробный стук колес
Затих вдали от неказистого
                вокзала
И как-то сразу покрепчал мороз.
И как-то сразу
                вдруг на сердце
                грустно стало.
С тобой мы виделись
                лишь несколько минут.
Но ты мне главного.
                конечно, не сказала.
Так почему же ноги не идут.
Знать для любви
                пяти минут не мало.
Умчался поезд
                в голубую даль.
А мне ни сна теперь
                и ни покоя нету.
Зачем так торопливы поезда,
Что мчат и мчат
                во все концы планеты?!

 
мгновенье

Мгновенье – золота крупица
В золотоносной жиле века.
Частица жизни человека,
И самого его частица.

Мгновенье – дальняя дорога
И сотни пыльных верст пути.
И расставанье у порога,
Чтоб навсегда затем уйти.
Мгновенье – времени примета.
И солнце в утренней росе.
И вдохновение поэта,
И вдохновенье жизни всей.

Коль в том у вас сомнений нет,
Живи мгновеньем, созданный сонет.


 
***

Был факт: на станции зима
Известного поэта
Встречала русская зима
Почти в зачатье лета.

Цвела на окнах резеда,
Заботою изнежена.
и уходили поезда
В метель, в простор заснеженный.

Гремел состав на стыках рельс,
Внезапно с места стронутый,
И стал, проснувшись было, лес
В сугробы запеленатый

А снег все падал, снег все шел,
А ветер выл да охал.
… Да жути было хорошо,
До грусти было плохо …


 
***

Осень. Полночь звезды в речку
Густо сыплет, точно угли
Раскаленные из печки,
Чтоб они тотчас же тухли.

Но не гаснут в волнах звезды,
А горят, искрясь, мерцая,
Мирно дремлющие лозы,
В тишине не задевая.

Я за звездами гоняюсь, -
Ты сидишь прижавшись рядом, -
И веслом своим пытаюсь
Подцепить одну хотя бы.

И за то, что доверяя,
На меня гладишь ты с лаской,
Подарить тебе, родная,
Этой дивной ночи сказку.


 
Женщине

В лучах вечерней мартовской зари
Венеры блеск необычайно ярок,
И если уж чего-нибудь дарить,
Прими его, как памятный подарок.

За верность материнскую твою,
За нежную привязанность любимой,
За то, что не оставила в бою
И не прошла в беде нежданной мимо.

За слезы, за бессонницу ночей,
За бескорыстье доброты святое,
За теплый груз ладони на плече,
И просто за участие простое.

Не знаю, беспримерный подвиг твой
Кто и какою меркою измерит.
Но свет звезды далекой неживой
Души твоей порывов не умерит.

До самоотречения дойдешь,
Чтоб только хорошо другому было,
Чтоб счастье полно каждому светило …
Прекрасен мир, в котором ты живешь!


 
***

Не осуждай за то, что не ревную
Тебя к цветам, расцветшим на лугу.
Красу твою и красоту земную
Раздельно я представить не могу.

Они, как две далекие планеты,
Мгновенье друг без друга окажись –
О них бы не обмолвились поэты,
Померкла бы космическая высь.

Не осуждай за то, что не ревную
Тебя к цветам, расцветшим на лугу.
Красу твою и красоту земную
Любить я другу без друга не могу.


 
Лётний день

Лётный день. Получено заданье.
Теплые напутствия …
И вот
В голубую бездну мирозданья
Вихрем взмыл со старта
Звездолёт.
Облако распорото на части,
Облако в турбины мчит, трубя.
Все-таки, какое это счастье
Властелином чувствовать себя!
Одолеть земное притяженье,
В небе звезд любимой нахватать.
И прибыть в ее распоряженье
Сказочному молодцу подстать.
В косы ей вплести подарки эти,
и тогда, очко вперед даю,
Ни с одной из девушек на свете
Не сравнить желанную мою.
Будет так.
Еще чудес немало
Миру приготовит бурный век.
В монолиты камня и металла
Разум вмонолитит человек!
Будет так,
Что юноша свиданье
В космосе назначит как-нибудь…
А пока –
Получено заданье
Звездным курсом продолжаю путь…


 
рабкор

Он ушел, собравшись в пять минут,
И вернётся, может быть, не скоро.
Значит, нужен людям, раз зовут,
Значит, есть призванье у рабкора.

Ветер в грудь.
Дождинки на плаще.
Но зато помог той, у которой
Неспокойно было на душе.
И легко на сердце у рабкора.

Заползает в форточку рассвет.
Первый луч окрасил ало штору,
Погасив недвижный силуэт.
За столом уснувшего рабкора.

У него забот – не до себя.
У него работы срочной горы.
Такова нелегкая судьба,
Таково призвание рабкора.

Он всегда и всюду впереди.
Он для нас надежная опора.
Сердце беспокойное в груди
Бьется под тужуркой у рабкора.


 
На витиме

Воскресенье.
Дымкой синей
Над рекой плывет рассвет.
В воскресенье
На Витиме
Отдохнули – лучше нет!
Хлещет в грудь
Упругий ветер.
Бьет в лицо его струя.
Хорошо, что есть на свете
Эти дивные края.


 
о мудрецах

Живым вернуться с фронта – это счастье.
А кто погиб, тому хвала и честь.
Был прав мудрец, сказавший в одночасье:
- Поправшим смертьи смерть, не умереть!

Споткнуться в этой жизни может каждый.
Но надо помнить для чего живешь.
Был прав мудрец, заметивший однажды:
- Посеешь зло, его же и пожнёшь.

Попал под поезд мужичок поддатый,
Пересекая магистральный путь.
Был прав мудрец промолвивший когда-то:
- Кому сгореть, тому не утонуть.

С пеленок мать лелеяла сыночка.
А он сумел ей в душу наплевать.
Был прав мудрец, запечатлевший в сточках:
- Лицом к лицу - лица не увидать!

Семью в селе не кабачок и тыква,
А кормит целиком весь огород.
Был прав мудрец, решительно воскликнув:
- Большой начальник – это не народ.

На лототроне деньги просадила
Компания, зашедшая в кабак.
Был прав мудрец, когда предупредил нас:
- Дурак, он ведь и в Африке дурак.

Хоть многословье не считается пороком,
Испытывать не стану дальше вас,
Был прав мудрец, вздохнувший ненароком:
- Работе время, а потехе час.

Так будьте же внимательны при чтенье
Веселых скетчей и серьезных драм,
К советам мудрых относись с почтеньем.
Они священны, как священен храм.

                2002

 
Дожди

Дожди бывают разные –
И чистые и грязные.
Бывают даже черные
И желтые дожди.

Но все они кончаются.
И небо проясняется.
А времена минорные
Ты просто пережди.

И всё тогда наладится.
И все невзгоды сгладятся.
Ведь в жизни так случается,
Наверно, неспроста.

 Равны мы перед бедами,
Паденьем и победами.
И рядом уживаются
И зло и доброта.

Давным–давно доказано:
Все то, что недосказано,
Любимый обязательно
Когда-нибудь поймет.

Пройдут дожди – прохожие,
Настанут дни погожие.
И счастье, как старателей
Удача, вас найдет!


 
старики

Старик по тротуару
Тросточкой стучит.
На ленточках муаровых
Иконостас бренчит.

А рядом старушонка
Примерно тех же лет,
По-видимому женка,
А, может быть, и нет.

Случается нередко
За дармовой пузырь
Безродная соседка
Слепому поводырь.

Шагают понемножечку,
Ведя с годами спор.
У них одна дорожка –
На рынок да в собор.

Их встречные прохожие
Обходят стороной.
А судьбы их похожие
Обожжены войной …


 
соседка

Все в прошлом у моей соседки.
Любовь. Работа. Суета.
Нет у соседки прежней сметки,
И восприимчивость не та.

Её не сложно озадачить.
Над ней не трудно подшутить.
Она доверчива и, значит
Ей можно многое простить.

Она глуха на оба уха.
И глаз, увы, не ватерпас.
Но, вообщем, славная старуха,
Каких не мало среди нас.

На сплетни женщину не тянет,
Хотя по складу – балагур.
Пообещает – не обманет,
Интелегентна чересчур.

Она еще читает книги,
Мы вместе ходим их менять,
И про любовные интриги
Стихи пыталась сочинять.

Но получается нелепо.
Не в  смысле рифмою владеть.
В них приутих любовный трепет.
Душа успела охладеть.
Все в прошлом у моей соседки.
Любовь. Работа. Суета.
Нет у соседки прежней сметки,
И восприимчивость не та.

Но вопреки судьбе капризной
Она не рвет с друзьями нить,
И, не смотря на катаклизмы,
Не устает на свете жить.


 
***

У зимы свои причуды:
Что хочу, то ворочу.
Снег ложится, словно чудо,
На осеннюю парчу.

И сугробы, как хавроньи,
Разлеглись – ни тпру, ни ну.
Только карканье воронье
Нарушает тишину.

И светло вокруг и вольно.
Сердце просится в полет …
Только слева тихой болью,
Видно возраст, отдает!


 
В парке

Не узнаю знакомые аллеи,
Застигнутые осенью врасплох.
У ног, латунью вспыхивая, тлеет
Березовой листвы переполох.
Мне ничего не видится, не снится,
Все это происходит наяву.
Березовые листья, как синицы,
Летят, летят в пожухлую траву.

Еще верст семь до настоящей стужи,
И лета бабьего пора не истекла.
Но по утрам в аллеях сонных лужи
Уже блестят осколками стекла.

Не узнаю знакомые аллеи.
На самом деле видеть нелегко
Не заселенность парковых скамеек,
И пустоту укромных уголков.

Не слышать песен, музыки и смеха:
Безмолвна сцены крашеная глубь.
И Хиль, и Кристалинская, и Пьеха
Отныне забронировали клуб.

И ты субботний вечер не растратив
На будничные мелкие дела,
Спешить туда, в том самом
                синем платье,
В котором в парке ты со мной была.

Тем тихим вечером, сиреневым и томным,
Когда тайком, скрывая от друзей,
Впервые провожая тебя до дому,
Сквозь лабиринт березовых аллей.


 
апрель

Повисла жаворонка трель
В голубизне над косогором.
С верши берез нестройным хором
Грачи приветствуют апрель.

Умыта теплым светом даль.
На вербах почки, как цыплята.
И солнца светится медаль
На молодой груди заката.

И новых песен полон день.
И сердце как-то странно бьется,
Что лишь едва струну задень –
Ответной песней отзовется.

Вздыхают тихо старики
И ворошат былые годы,
А у проснувшейся реки
Девчата водят хороводы.


 
больному другу

И тишина бывает громкой.
Горячей в градуснике ртуть,
Когда в плену больничной койки
Твоя расхристанная суть.

Когда не день и не неделю
Не в состоянье есть и пить,
Когда тебя уже отпели,
А ты карабкаешься жить!

И все в тебе кричит от боли,
И крут диагноз – не жилец.
В кулак сожгли всю силу воли,
И ты воспрянешь, наконец.

Со мной не раз такое было:
Я, умирая, выживал,
Хотя не по ветру ветрило,
А чаще в бейдевинд держал.

… Болезнь, естественно, не пряник.
Но будь сильней, чем твой недуг.
Недуг всего лишь многогранник –
Случайность, вписанная в круг.


 
***

Одиночество, брат, не пустяк.
Одиночество и безысходность.
Это вроде, как старый пятак,
Навсегда потерявший платежность.

Знает цену ему нумизмат.
Остальные давно забыли.
Вот такие проблемы, брат
И решить их никто не в силе.

Если сам не объявишь бойкот
Пресловутым хандре и лени,
Если ты не моральный урод,
И не плесени затхлой пленник.

Если в сердце твоем уголек
Хоть какой-то надежды тлеет,
Как бы ни был он мал и далек,
Разгореться, поверь, сумеет!


 
***

Не помню: день, быть может, два
До ледохода оставалось.
А мы рыбачили. Плотва
Уж больно весело клевала.

Приятно солнышко пекло.
И мы устроились неплохо.
Вдруг, как разбитое стекло,
Лед где-то выше нас загрохал.

Что тут творилось! Караул! –
Кричать готовы были люди …
… В тот раз никто не утонул,
Но впредь мы осторожней будем.

Известно всякому давно:
Рыбалкой в это время года
Не промышляй! Немудрено
Стать легкой жертвой ледохода.


 
МОНОЛОГ САМОУБИЙЦЫ
ИЛИ НЕСКОЛЬКО СЛОВ О РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКЕ

Невмоготу. Я ухожу со сцены.
Мне не понять, хоть думал я не раз, -
По чьей вине подскакивают цены
День ото дня, а то и через час?

Ну, будь товар по качеству несхожий
С тем, что заполнил вакуум витрин!
Так нет же, просто он дороже,
А был и есть и будет – мар-га-рин!

Судьбу свою испытывать не надо.
Но слишком долог к изобилью путь.
А если в суть поглубже заглянуть –
Все та же лихорадка Эльдорадо.

Мы с неприязнью смотрим друг на друга.
Урвать стремимся что-то про запас.
А если кто-то скажет: «Ты, хапуга …»
Мы отмахнемся. Это не про нас.

Вам, как и мне, давно уж не семнадцать, -
Мы в том, конечно, не повинны, нет, -
Но тем сложнее в жизни разобраться,
Особенно когда вы tet-a-tet.

Но одиночество еще не панацея,
Хоть переносится довольно нелегко.
И чтоб однажды в петлю сунуть шею,
Мне кажется уже недалеко.

Серьезная причина эти цены,
Что мчатся, как брандмейстер на пожар.
Вот почему я ухожу со сцены.
Прошу меня простить
                Au revoire.


 
новоселье – не веселье 
(фельетон)

Списали наш барак на слом.
Ничто не вечно в мире.
Переселили в новый дом
Соседей по квартире.

Я переехал к теще. Но
Нисколько не жалею.
Поскольку шаг шагнуть – кино,
Промторг и бакалея.

И в остальном порядок: газ,
Вода и отопленье.
И, слава богу, унитаз
И ванная – раздельно.


Но оттого, что слесарь я,
Монтер, маляр отчасти,
Соседи бывшие меня
Буквально рвут  на части.

Тот просит врезать в дверь замок.
Тот провести филенку.
Тот подключить к сети звонок.
Тот починить колонку

Тому полы перестелить
(В полу и правда дыры) …
… Самих строителей вселить
В такие вот квартиры!

Что дом построен – это так.
Да, он красив снаружи.
А за фасадом явный брак.
А брак кому же нужен?

Чем речь вести о браке,
Уж лучше жить в бараке.


 
БАНКЕТ
(БАСНЯ)

Был в самом,
                так сказать
                разгар
Большой банкет по случаю …
Когда
Вдруг вспомнил
              захмелевший тамада,
Что тоста не сказал …
                о юбиляре.
Он поискал его
                среди гостей
Различных рангов,
                титулов,
                мастей
И, можете представить, -
                не нашел,
Поскольку тот
                давным–давно
                ушел.
Но в том никто не
                чувствовал беды.
Беде бы быть …
                не будь там
                тамады!


 
ФИФА

В разгаре страдная пора –
За урожай баталия.
Гудят машины, трактора,
Комбайны и так далее.

Народ с зари и до зари
На ниве стойко трудится.
А этой что ни говори,
Знай мажется да пудрится

У ней на жизнь особый взгляд.
Она знаток отменный
По части пудры и помад.
И разных прочих кремов.


У ней лишь мода на уме, -
На это тоже мода …

… Распознавать людей умей:
В семье не без урода!


 
КУРОЧКА – РЯБА,
РАССКАЗАННАЯ В.В.МАЯКОВСКИМ

Металась в тифу
                деревенская баба.
И точно!
           Гноится бы ей на кладбище.
Спасла ее,
                хоть и сама была нищей
Наша
         пролетарская
                курочка Ряба.
А вы, что стоите?
                Падайте ниц
Буржуи.
               Несу вам весть.
Сегодня
              Рябая
                шестнадцать яиц
Снесла за один присест!
Да и Петух был, как видно, в ударище.
Побольше б таких
                петухов, товарищи!


 
с опохмелкой!

Однажды в студеную зимнюю пору
Я шел у сельмага. Был сильный мороз.
И тут вдруг встречаю соседа Егора,
Который посуду порожнюю нес.
- Здорово, Егор. С перепою?
- Вестимо.
- Чего ж не оставил на утро чуток?
- Чуто я сховал. Да моя Серафима
   Скорей меня встала минут на пяток.
   А нюх, доложу вам, у Симы собачий.
   Падка на спиртное, как муха на мед.
   Куда от нее эту гадость не спрячу,
   Она все равно ее, стерва, найдет.
   И выпьет. А скажет, что вылила в тазик,
   Что в кухне стоит – для потребы ночной.
   Я нюхал. По-моему брешет зараза!
   Он водкой не пахнет, он пахнет мочой.
-  Бывает и хуже, - сказал я соседу.
   Я выпить и сам, между делом люблю. 
   Зайдем-ка в тепло, да продолжим беседу.
   А я по-соседски тебя похмелю!


 
другу андрею

Уехал друг. Не покладая рук,
 Не день, не два он визы добивался.
Но, наконец, решения дождался,
И разомкнулся наш картёжный круг.

Его мы будем часто вспоминать.
Когда еще найдем ему замену?
А, между тем, возникшую проблему,
Как ни крути, придется поднимать.

Когда теперь и с кем  возобновим
И где отныне мы продолжим сходку?
Ведь наш приют в укромном околотке
Мы за собой никак не сохраним.

А на природу вынести игру
Мы до тепла, естественно, не сможем.
Вот почему у нас прокисли рожи …
Уехал друг, и разомкнулся круг!


 
***

С годами стал я понимать,
Что в мире все свою имеет цену:
И амплуа, и зрителей, и сцену
Приходится самим нам выбирать!

Другой вопрос, случайно или нет,
И по своей или по чьей-то воле
Играем мы присущие нам роли
Со дня рожденья и до склона лет!


 
ПРЕДЗИМЬЕ

Свезли с полей остаток урожая,
В хранилища засыпав и склады.
И в сельских клубах награждают
Ударников уборочной страды.


Метет поземка. Первою порошей
Земля покрыта, знать пришла пора.
И с упоеньем лед на лужах крошит,
Из школы возвращаясь детвора.

Лес посветлел. А ели потемнели.
Пришел «час пик» для сватов и для свах …
Сигнал по радио.
И снова, как в апреле
Мы переводим стрелки на часах.

Они идут ни валко и не ходко,
Отчитывая каждому своё.
а месяц перевернутою лодкой,
В остывшем небе, медленно плывет.


 
Сентябрь

Звенит сентябрь латунными ветрами.
в глазах от красок осени рябит.
в березняке багряными кострами
Зарделись гроздья спеющих рябин.

О! Ветви как сгибаются под ними!
И кажется нет, ты со мной не спорь,
Что лето в этой ягоде – рябине
Оставило частицу алых зорь.


 
ДИСКОТЕКА

В дискотечном сиплом храпе
Под неярким фонарем
Танцевала Вобла в шляпе,
Обнимаясь с Пескарем.

Голос музыки простужен.
Теснота – ни стать, ни сесть.
Здесь кому-то кто-то нужен.
У кого-то кто-то есть.

Примагнитит эта Мекка
Всех, кто в музыку влюблен …
Вечер. Лето. Дискотека.
Танцевальный марафон.


 
***

Слышу, звезды шепчутся над нами.
Вижу, прочертили небо утки.
Иногда нам кажутся годами
Самые короткие минутки.
Снегопады обнимают землю.
Дали обволакивают густо.
Иногда столетиями дремлют
В сердце захороненные чувства,
Чтоб однажды вздыбится гривасто,
Птицей в вихревой уйти полет …
Так река торжественно и властно
По весне ломает синий лед.


 
реквием зубу

Уже неделю или две,
А, может, и поболее,
Стал привередлив я к еде
И мучаюсь от боли.

Я кое-как съедаю суп.
С трудом жую котлету.
А он, единственный мой зуб,
Мешает мне при этом.

То резко влево повернет,
То вдруг скривится вправо,
То изо рта, то снова в рот, -
Вот балерина, право.

Его бы выдернуть давно,
Да жалко, он последний.
Видать судьбой предрешено
Побыть немного ведьмой.

А он снует туда-сюда,
Ища себе дорогу.
Не пожелал бы никогда
Того врагу, ей богу!

Но есть начало, есть финал, -
Все в жизни повременно.
Он слишком долго «танцевал»,
А вылетел мгновенно.

Теперь спокойно спать могу,
Нормально есть и пить,
А зуб, завернутый в фольгу,
Решил захоронить.


 
Встреча

Седая. Хрупкая. С поблекшим взглядом.
Сошла с трибуны прямо в зал.
И опустилась в кресло. Рядом.
И поднесла платок к глазам.

Сказалось нервов напряженье.
Ловлю знакомые черты
И вспоминаю: ночь, сраженье …
Так неужели это ты?

Что юной девочкой когда-то
Перевязала раны мне,
И дотащила до санбата
На узкой худенькой спине?!

Поверить или не поверить?
Отдать дань первому, Друзья!
Упорства женского измерить
Пока ещё ни чем нельзя!


 
***

Березы золото уронят
С ветвей печальных на песок,
настанет час. Меня схоронят
Под обелиском из досок.

Метель сугробами укроет
Песчаный холмик у реки,
И станет мне ночной порою
Плести надгробные венки.

Весной ручьи снега расплавят
И звонкой песнею своей
Не смерть, земную жизнь восславят,
Дадут уверенности ей.

Вернутся вновь любовь и грезы
В сердца людские на постой.
и будут белые березы
Шептаться новою листвой.

Как много мудрости скрывает
То, что на свете мы живем.
… Мы все умрем, не умирая
В прекрасном будущем своем!


 
ТАЕЖНАЯ РАПСОДИЯ
 (ПОЭМА)

I
Спит на славу, смену отработав,
Лесорубов дружная семья.
Топит печь, вернувшийся с охоты,
Дед Егор – хозяин зимовья.

На стене бревенчатой избушки
Монотонно «ходики» стучат.
Пьет старик из закопченной кружки,
обжигая губы, крепкий чай.

А за слюдяным окошком стужа
Лед со звоном крошит на реке.
Верный пес не просится наружу.
Дремлет от печи недалеко.

Но лишь треснет сук – оскалит зубы,
И на дверь тихонько зарычит ...
Спят, уставши за день, лесорубы,
Средь которых есть и москвичи.
Нет, их не экзотика манила.
Нет, их не романтика влекла.
В край, по утвержденью старожилов,
Всем, что есть на свете кладом клад.

В их сердцах немеркнущая жажда
Странствий и нетореных дорог.
И состав расцвеченный однажды
Их угнал из дома на восток …


II
В тишиной таёжный край объятый
Выполз из-за ельника рассвет.
- Подымайсь, довольно спать, ребята! -
Шепелявит бодрствующий дед.

Так всегда. Проснувшись спозаранок,
Вскипятив на жаркой печке, чай,
Поднимает с теплых нар – лежанок
Он своих, не спорте с ним, внучат.

Что же те? Те крепкого покроя.
Мышцы – полированная медь.
Повскакали мигом и водою
Ну! – тела до пояса тереть.

А потом, «заправившись немного
(Здесь терминология своя),
Пилы на плечо и в путь – дорогу
Друг за другом вон из зимовья.

Пар метнется из дверей открытой.
Под ногами тропка прохрустит.
И старик о чем-то позабытом
Вдруг теперь воскресшем загрустит.

И, наверно, вспомнит, как когда-то,
Лет тому с полсотни, почитай,
Гнали непокорного солдата
По этапу в этот дикий край.

Сапоги ужасно терли ноги,
Будто в них не фут, не два свинца,
Из двух сотен выпало немногим
Добрести живыми до конца …


III
Хороша тайга январским утром.
Елки у шубы иней нарядил.
На снегу, облитом перламутром,
Лось, сохатый, значит, наследил.

Дед, поправил за спиной двустволку,
Сделал вывод: побежал к реке.
На заре видать спугнули волки
Когда пасся здесь, невдалеке.

Заскользил, а выбравшись из глуби,
Засмотрелся – ой и лихо как!
Валят лес ребята – лесорубы,
Позабыв про отдых и табак.

Густо пахнет свежею смолою.
Древесиной. Дымом костерка.
Мастерски орудуют пилою
Два Володи, славных паренька.

И гляди: безропотно и кротко
Валятся могучие стволы,
Свешиваясь кронами над тропкой,
Что ведет к подножию скалы.

Оседлав, лежавшие в сугробах,
Сосен краснокорые бока,
Два других, в заиндевелых робах
Топорами в жилистых руках.

Сучья обрубали. Чуть поодаль …
- Эх, - вздохнул стареющих Егор, -
Был бы я в их возрасте, в их годах,
Взялся бы, ей богу, за топор …


IV
День сгорел.
Хозяйкой бледнолицей
Над тайгой властвует луна.
Каждому, наверное, приснится
В эту ночь любимая.
Она
В легком сарафане непременно,
Рядом грациозная идет.
Шепчет тихо и проникновенно,
Что грустит,
                тоскует,
                любит,
                ждет.

Что, окончив по весне учебу,
Может быть, примчит сюда сама.
- Кстати, а какая там погода?
Есть ли там кирпичные дома?
И ещё о чем-то шепчут губы.
Милые, далекие …
В ночи
Спят, уставши за день лесорубы,
Средь которых есть и москвичи …

Молодость подталкивать не надо.
Сквозь невзгоды за руку вести.
Все сметет решительно преграды
На своем торжественном пути.
Выйдет на широкие просторы,
К зданью, сотворенному мечтой …
Нет, не снится старому Егору,
Что в тайге повеяло весной.

Там, где звери рыскали, да ветры
Выли, точно недобитый зверь,
Где вокруг на сотни километров
Ни тропы, ни стойбища.
Теперь
Дыбятся обжитые кварталы.
Зацвели сады во всей красе.
В сопках зазмеилось, запетляло
Крытое щебенкою шоссе.

Гул машин доносит отовсюду
Странствующий ветер в глухомань.
Где, сомнений нету, скоро будут,
Будут и кирпичные дома.
Нет, не снится,
Только вот досада, -
Слишком быстро пронеслись года,
Как метель вишневая над садом,
Как со взгорий талая вода.

Нет, не снится.
В воздухе морозном
Впрямь весны
                дурманящий
                настой …
И старик непрошеные слезы
Стер со щек землистою рукой.



 
НА ПОЖАРЕ
(РАССКАЗ БЫВАЛОГО СОЛДАТА)

I
От подъема до отбоя
Время ткёт тугую нить.
Ни минуты нет покоя, -
Только сядешь покурить,
Только сделаешь затяжку,
- Становись! – звучит приказ.
Не дает ни в чем поблажки
Командирский зычный бас.
Краток и немногословен,
От устава ни на шаг.
То ли чем-то недоволен,
То ли выполнил не так.
Зазевался на минутку –
Получай свое – наряд.
Выручают только шутку,
Да и то, когда смотря …
Мелочь всякую заставит
В срок короткий устранить.
Да при том ещё добавит:
- Устраните – доложить!
… От привала до привала
Тяжело шагать. А он:
- Ну-ка песню, запевала!
Или
- Взвод! За мной бегом!
Будто сделан он из стали.
Будто сам не устает.
Мы, признаюсь, сомневались:
Есть ли сердце у него?
Редко, редко благодарность
Перед строем подарит.
- За уменье и за храбрость
Объявляю, - говорит.
Спросит коротко в два слова:
- Всем понятно?
Отвечаем хором: «Всем».
- Разойдись! - А дальше снова:
- Становись!
И так весь день!


II
Догорел закат. В долину
Опускается туман.
Фиолетовый и синий
Не похожий на обман.
Сквозь него сочатся звезды.
Что-то шепчет под окном
Одинокая береза …
Спят солдаты крепким сном.
И над ними сны витают,
Уносят их в край родной.
Спят солдаты, и не знают,
Что в степи пожар большой!
Все село огнем объято.
Крики, стоны, плач детей …
У обуглившейся хаты
Крыша рухнула.
Над ней
Миллионы искр взлетели,
озарив ночную степь,
Чемоданы и постели,
Все, что вынести успели –
Больше было не успеть.


III
Лейтенант шинель накинул
(Осень близко подошла),
Записную книжку вынул,
Сел у краешка стола.
- Нет, не легкая работа -
Целым взводом управлять.
Стать бы лучше мне пилотом.
В небе лучше бы летать.
Там один, а здесь …
Ну, ладно,
У отца был батальон …
Он склонился над бумагой.
Тень мелькнула за окном.
Постучали в дверь.
- Войдите.
Лейтенант поднялся в рост.
- Разрешите обратиться …
Сообщает первый пост …
- Что случилось?
- Телеграмма.
Там, в степи село горит …
Лейтенант провел глазами
По бумажке.
В тот же миг,
Набегу схватив фуражку,
Быстро ринулся во тьму
(Дверь осталась нараспашку),
И, нарушив тишину
Загремел в казарме сонной
Властный голос старшины:
- Взвод, подъем! По форме полной!
По тревоге …
Тишины
Будто вовсе не бывало.
Полетели одеяла.
полминуты не прошло,
Когда взвод, держа равненье,
Командира слушал, что …
Что в степи горит селенье.
Вот тебе и Лимпопо!


IV
Без дороги, по оврагам,
По колючке по степной
Перебежками и шагом
Взвод спешит на помощь.
- Стой!
Впереди река. И первым
Лейтенант, взмахнув рукой,
Тут же бросился, наверно,
Если б не обрыв крутой.
- У кого веревка, - громко,
Обернувшись, крикнул он. –
Вниз, по очереди только!
Рядовой, Петров, пошел!
По привычке на ладони,
Чтоб не жгло, чуть поплевал,
Вниз скользнул Петров.  И вспомнил,
 Что на днях друзьям сказал:
- Наше дело – автоматы,
А не кольца и канат.
Мы гимнасты аль солдаты?
Ловким можно быть и так.
Только времени затрата
Раз по несколько на дне …
Тихо звякнула лопата,
Что болталась на ремне.
Под ногой гранит и глина.
Сапоги завязли. Что ж …
Просигналивши насильно
- Можно! – снизу донеслось.
Вниз спустились друг за другом.
Речку вплавь. Недаром ведь
Лейтенант учил нас с грузом
Плавать и в воде потеть.


V
Вот и зарево пожара.
Над селом клубится дым.
На солдат пахнуло гарью.
Обожгло дыханьем злым.
Ведра, кирки и лопаты
Замелькали там и тут.
Сбит огонь с горящей хаты.
На вторую воду льют.
Пламя фыркает, чихает,
Но с шипением змеи
Все же дальше отступает,
Превращаясь в пар и дым.
Разве сразу все расскажешь.
Схватка жаркая была.
Приустал немного даже
Наш «железный» старшина.
Спасено село. Над степью
Заалел рассвет. И вот,
Как всегда, с походной песнью
По степи шагает взвод.
Впереди, а как иначе?
Старшина и лейтенант.
Без начальства нам удачи
Не видать.
Усталый взгляд.
На щеке рубец багровый –
След упавшего бруска,
Лейтенант у нас суровый!
Под мостом шумит река,
Та, что ночью нас встречала
Леденящею волной.
Где-то стадо замычало.
Утро встало над землей.


VI
Не забыть мне этой ночи.
Много понял я тогда.
Командир от нас ведь хочет,
Чтоб солдатом был солдат.
Чтобы смелым был и ловким,
Честно Родине служил.
Хорошо владел винтовкой.
Цель без промаха разил.
Чтоб в любое время года –
Знойным летом и зимой,
Днем и ночью, в непогоду
Был ты в форме боевой.
Чтобы, как зеницу ока
Сберегал Отчизну – мать.
Дал отпор врагам жестоким,
Если вздумают напасть.
Командир за все в ответе.
И закончим разговор.
Я его уроки эти
Вспоминаю до сих пор!
 
У памятника Муссе Джалилю

Позволь, ипташ, тебя спросить, -
(За вольности прости) –
Каким же сильным надо быть,
Чтобы в гранит врасти?!

Ведь не могли таким родить
Тебя отец и мать.
Как надо жизнь свою любить,
Чтоб за других отдать?!

Какою мерою её
Ты измерял? – ответь.
Что и уйдя в небытие.
Ты продолжаешь петь?

Долг перед Родиной своей
Исполнив до конца,
Живой ты жил среди людей.
А мертвой – в их сердцах!

Хочу, ипташ, тебе сказать, -
За вольности прости:
Ты научил меня страдать
И гордо крест нести!


 
бессмертье
Памяти Героя СССР
Григория Купавина
г. К-Уральский

На вражий дзот, рванувшись грудью,
Ты заслонил не пулемет.
А улиц наших многолюдье,
Проспекта шумного разлет.

Разбег ручья с Уральских взгорий.
Садов цветущих сладкий дым.
Ты навсегда сберег, Григорий,
Бессмертным подвигом своим.

Сберег дорогу, что построил
И потом праведным полил,
Студеность речки под горою,
Святое право – просто жить!

… На вражий дзот, рванувшись грудью,
Ты заслонил не пулемет.
А улиц наших многолюдье,
Проспекта шумного разлет.
 
Где ты стоишь, одетый в камень,
С гранитом слившись на века,
Сжимая автомат руками,
В момент бессмертного броска!

 
ПРОЩАЛЬНАЯ (ПЕСНЯ)

«Всю жизнь искать!
Искать и не сдаваться!»
Таков девиз разведчиков земных.
Поют ручьи.
И, значит, расставаться
Пришла пора
Нам с городом родным.

Дым костра, гитары звон,
Неба северного бледная просинь.
Заменяют геологу дом
На все лето и даже осень.

Нас снова ждут
Нехоженые чащи,
И диких гор лиловый океан.
Любимые,
Пишите письма чаще.
Они для нас –
Добавочный паек.

Дым костра, гитары звон,
Неба северного бледная просинь.
Заменяют геологу дом
На все лето и даже осень.


 
***

Не просто так гляжу с опаскою.
Не просто так твой взгляд ловлю.
Боюсь, чтоб ты не стала сказкою.
Боюсь, что я тебя  люблю.

Боюсь, что все, как снег, расплавится.
Что все пройдет, как с гор вода.
Боюсь всерьез тебе понравиться.
Боюсь, что ты ответишь «Да!»


 
из детства

От чар редеющего сада
Освободиться не спешу,
И горькой прелью листопада
С печальной радостью дышу.

Знаком мне с детства запах этот,
Когда, наивности полны,
Мы в шалаше из хрупких веток.
Пытались скрыться от войны.

В нас силы осени вдыхали,
Дарую сочные плоды.
Мы ими плотно набивали
Свои пустые животы.

И сытым голодом согреты.
Мы поднимали тарарам.
И листьев медные монеты
Вот так же падали к ногам.


 
***

Ну, что бы значил человек,
Когда б его не окружали
Артерии и вены рек,
Полей бескрайние скрижали?

Лугов ромашковая цветь.
Лесов тенистая прохлада.
Хребтов заснеженных громада,
И зорь расплавленная медь.

Ну, что бы значили бы мы,
Не говоря уже о деле,
Без лета, осени, зимы,
Без луж из мартовской капели?

Без дальних странствий, без дорог,
Без размышлений на распутье.
Без добыванья самой сути,
Без слез,
          без смеха,
                без тревог?!


 
береза

Глубокой осенью принес я из тайги
Молоденькую стройную березу.
Она меня просила: помоги,
Убереги от ветра и мороза.

Я под окном березу посадил.
За деревцем ухаживал, лелеял.
Когда Зима осталась позади,
Береза встрепенулась, зеленея.
И косы до коленей распустив,
Как будто наготы своей стесняясь,
Она меня просила: отпусти,
Зовет меня к себе тайга родная.

Я никакой обиды не увидел в том.
В свидетели не призывал я небо.
Нам всем всегда желанней отчий дом,
Каким бы неустроенным он не был!


 
поля

Вам ноша не походная досталась.
Миллионам плеч хватило бы вполне.
Идет – бредет, осеняя усталость
По коротко остриженной стерне.

Закаты рдеют розовой истомой.
Над перепутьем стоптанных дорог.
Я подхожу к бревенчатому дому,
Где в печке млеет с рыбою пирог.

Где девушки смешливы и речисты.
Где парни грубовато – хороши.
Где плясовые жарят гармонисты,
Растягивая хромки от души.

Где каждого встречают хлебом – солью.
Где настежь сердце, нараспашку грудь …
… Поля, поля! Российское раздолье!
Крестьянская размеренная суть!


 
демократия

Я долг в супружестве не вижу.
Свобода действий – мой девиз.
Я не подметка и не рыжий,
Чтоб исполнять жены каприз.

Не брошу я не ветер слово.
Я сам себе принадлежу.
Я, так сказать, под ареалом
Демократическим хожу.

Но я могу назвать знакомых,
Что прав подобных лишены.
Какого черта нынче дома?
Увы … желание жены.


 
Два Джинна

Два Джинна не встречались тыщу лет.
А это и для Джиннов срок немалый.
Поэтому отправились в буфет,
И с джином Джинны подняли бокалы.

За встречу пили. Пили за друзей.
За канувшие в лету дни рожденья.
Видать у Джиннов, как и у людей,
Отсутствует система торможенья.

За рюмкой рюмка, тост за тостом шли,
Произносились искренне и пылко.
Но вскоре мненья Джиннов разошлись,
И, коль, один «полез в бутылку».

Не в смысле спать, а в смысле на рожон.
Грозиться стал, размахивать руками.
Приревновал к собрату тещ и жен,
Которых он накапливал веками.

А ревность, как известно не порок,
Но свинство, если верить поговорке.
короче: въехал Джинну Джинн в курок,
И начались обычные разборки.

Но каратистом был дежурный мент.
Милиция обоих повязала.
Так стоило ль в Бутылках столько лет
Сидеть и ждать подобного финала?!


 
июльская гроза

Подуло ветром ниоткуда,
Дохнуло свежестью в висок.
и капли, словно изумруды,
С небес посыпались в песок.

Июльский дождь!
Шальной и теплый
Забарабанил  от души.
Гром рыкнул, будто шарик лопнул
Над самым ухом – свет туши!

… Но снова солнце жарит кожу.
И снова чертики в глазах.
Я убежден, что нас моложе
В июле делает гроза.


 
ГАЗЕТНЫЕ СТИХИ

О них говорят, что, мол, слишком сухи.
В них лирики малая толика.
И что вообще, мол, такие стихи
Живут одним днем и только.

Живут.  (Те, кто думает так, правы.
Процентов пять – шесть, не более).
Есть доля какая-то сорной травы
И в показательном поле.

Другим девяносто с гаком зато
Внимание дарят многие.
Их утром парнишка, идя на завод,
Зубрит наизусть дорогою.

Читают в трамваях, в автобусах их.
И лежа, и сидя, и стоя.
И рано и поздно, в очках и без них,
По одному и по двое.

Они поднимали дивизии в бой,
Водили под мины и пули.
И у Рейхстага стихов этих строй
В почетном стоял карауле.

Развеялся дым над землею и смрад.
Весна расплескала зелень.
И снова стихи громче всяких наград
О славе геройской звенели.

О людях труда, о хлебах золотых,
О спелом раздолье пшеницы.
с утроенной силой звучит этот стих
С обычной газетной страницы.
И пусть он немного подчас суховат,
И пусть не совсем лиричен.
Он прежде всего наших будней солдат!
И этим уже необычен.


 
***

Порой мы многое теряем,
Растратив время на пустяк.
Кого-то вечно догоняем,
Но не угонимся никак.

Стремимся буквой быть заглавной,
На высоте престижной быть,
Но не готов орел двуглавый
В заподнебесье воспарить.

Весь мир – театр. Мы в нем – актеры.
Запрограммировано в нас,
Стать той инстанцией, в которой
Скрыт энергетики запас.

Но раньше занавес закрыли.
И рамп, погашены огни.
как говорится: поп в могиле,
Собака сдохла намедни …

 
 
На перевале

Дни бегут стремительно. И лето
Скоро подведет свою черту.
Все прохладней и бледней рассветы.
Жаркая погода на счету.

Нелегко нам с летом расставаться,
Хоть оно не сахар и не мед.
Не успеешь вдоволь накупаться,
А вода становиться, как лед.

Но еще не красная рябина
Шелестит листвою. Погоди:
Значит, это только половина,
А вторая ждет нас впереди?

Слава богу! Лето, не печалься.
Мы еще возьмем с тобой свое.
Если не закружим в ритме вальса,
То уж обязательно споем.

У костра мы будем петь куплеты.
Будем балагурить до утра …
Хорошо, что есть в Сибири лето –
Неземная райская пора.


 
***

Посмотри, не густо разве
Небо вызвездила ночь?
Ну, как есть, рассыпан кладезь
Драгоценностей. Точь – в -  точь.

Месяц, словно по заказу.
Хоть рогат, но не дурён …
… Вышел из дому и сразу
Этой ночью покорён.

Покорён я сказкой этой.
И когда был холостой
Любовался до рассвета
Первозданной красотой.

Но теперь гляжу сурово
Я на эту канитель.
покурил. Вздохнул. И снова
В дом, к супруге на постель …


 
ГИМН ПАНСИОНАТА

Судьба связала нас в одну единую
Надежную и крепкую семью.
Нас осень припорошила сединами
На склоне лет, на самом на краю.
Однако мы мечтаем и стараемся,
По мере сил, держать по ветру нос.
Пусть молодые люди ошибаются.
А нам нельзя, ведь с нас особый спрос!

Пускай подчас дела не клеятся,
И наши отношения сложны.
Нам верится, нам верится, нам верится
Что мы Отчизне все ещё нужны.

Нас обделил Господь нормальным зрением
А у слепых не легкая стезя.
Но любим и страдаем, тем не менее,
Мы точно так же, как и вы друзья.
И так же мы мечтаем и стараемся,
По мере сил, держать по ветру нос.
Пусть молодые люди ошибаются.
А нам нельзя, ведь с нас особый спрос!

Пускай подчас дела не клеятся,
И наши отношения сложны.
Нам верится, нам верится, нам верится
Что мы Отчизне все ещё нужны.

Мы пенсию и отдых заработали.
Перед страною выполнили долг.
Своими были мы полны заботами,
Теперь пансионат – наш общий дом.
Живем мы в нем, мечтаем, и стараемся,
По мере сил, держать по ветру нос.
Пусть молодые люди ошибаются.
А нам нельзя, ведь с нас особый спрос!

Пускай подчас дела не клеятся,
И наши отношения сложны.
Нам верится, нам верится, нам верится
Что мы Отчизне все ещё нужны.


 
АВТОПОРТРЕТ

Нет, не красавец я. Изволь
Принять таким, как есть.
Когда-то чуб мой был, как смоль.
С годами стал седеть.

Я жесткой бородой оброс,
Осточертело брить.
А то, что слеп и кривонос, -
С лица не воду пить.
Главней всего, что за собой
Я не сжигал  мосты.
Мой ум, как прежде, молодой
И помыслы чисты!


 
К ЧИТАТЕЛЮ

Читатель! Ты меня прости.
За то, что тут наплел.
Хотелось к сердцу путь найти.
Да, видно, не нашел.

Я душу искренне излить
Хотел перед тобой.
Не получилось? Извинить
Ты должен, дорогой .
Я, может, жизнь прожил не так,
Не очень хорошо …
Ну, что поделать? Я не рак.
И поезд мой ушел.

Назад нет хода никому.
Поэту в том числе.
Но как хотелось бы ему
Оставить в жизни след.

Пусть слабый, пусть заметный чуть.
Но все-таки свой след.
Зачем иначе столько лет
Пришлось мне спину гнуть?

Но я надеюсь, ты уйдешь
От важных дел пока,
И, время выкроив, прочтешь
Творенья старика.

Твои вниманье и совет
Мне дороги, как честь.
Каков бы ни был твой ответ,
Приму его, как есть.


 
Проказница

И раз, и два и десять раз
Мама говорила,
Чтобы Танечка проказ
Дома не творила.

Всевозможные игрушки
Есть у маленькой Танюшки.
Но не видела ни разу
Наша Танечка проказу.

Нет проказы.
Вот так дело!
Раскрывается буфет.
Дзинь! Чего-то зазвенело.
Но и там проказы нет.

Поглядела под диваном,
И под ванной, и под тазом,
Нет, куда-то задевалась
Неизвестная проказа.

Сняты с вешалки пальто –
Все напрасно.
Все не то.
Кто из вас поможет Тане
Разобраться в этой тайне?

 
Есть ли нюх у воробья?

Есть ли нюх у воробья?
Утверждаю: есть, друзья!

Сам я этому не верил.
Я поставил опыт так:
Забираюсь на чердак,
И в чердачное окошко
Сыплю камушки и крошки.

Не прошло и двух минут,
Воробьишки тут как тут!

А когда они взлетели,
Только камушки блестели,
Не единой крошки
Не видно под окошком.

Так скажите мне, друзья,
Есть ли нюх у воробья?


 
Про сережку

У каждого дело свое:
Мама стирает белье.
Папа читает газету.
В куклы играет Света.

Только Сережка скучает.
Он стул под собой качает.

Закончили дело свое:
Развесила мама белье.
Папа прочел газету.
С куклой уснула Света.

Не скучно теперь и Сережке.
Он чинит у стула ножки.


 
Носки

Связала бабушка носки –
Не широки
И не узки.
И внучка их надела.
Но это лишь полдела!
Сперва носки
                земля растила.
Потом в лугах
                овца носила.
Постригли к осени овец
И спряли пряжу.
Наконец,
В них бабушкины руки
Свое тепло вдохнули,
Чтоб добрым словом внуки
Старушку помянули.

 
На всякий случай

В дом из школы возвратясь,
С миной виноватою,
На себя напялил Стас
Шаровары ватные.

Нет, он вовсе не замерз,
Это ведь не в Арктике!
Просто Стас домой принес
Двойку по грамматике.

Он оделся так на случай,
Если вдруг сгустятся тучи,
И начнет из Стаса лень
Выколачивать ремень!


 
Загадка

Невеличка – паренек
Влез на старенький пенек.
Шляпу сдвинув набекрень,
Простоял так целый день!

Вечерком старушка шла
Паренька с собой взяла.
Принесла его домой
И … в кадушку головой!

                (Опенок)


 
поросенок

В глуби соседского двора
С рассвета шум и толки.
Сошлась туда вся детвора
Таёжного поселка.

Чего там?
Может быть, медведь
Забрел к соседу снова?
А может, лось?
Однако ведь
Все это им не ново.

Уж время к вечеру. В закат
Нырнуть светило метит.
А во дворе еще шумят
И балагурят дети.

Хохочут чуть ли не до слез,
Неповторимо. Звонко.
А весь секрет:
Сосед привез
С базара … поросенка!


 
сомнение

Ношу я, дням теряя счет,
Сомнение в душе:
Какой я? – Маленький ещё.
Или большой уже?

Я чашку чайную разбил
И мамой был прощен.
А папа хмуро подтвердил:
- Он маленький ёщё!
Вернулся мокрый я домой
От пяток до ушей.
Качает мама головой:
- Ведь ты большой уже!

Я опрокинул брата в снег,
Когда на санках вез.
И резюмировал сосед:
- Какой с мальчонки спрос …

В трамвае бабушке седой
Я место уступил.
А чей-то голос надо мной:
- Мужчина! – пробасил.

Ношу я, дням теряя счет,
Сомнение в душе:
Какой я? – Маленький ещё.
Или большой уже?


 
Кто стучал в окно?

В квартире тихо и темно.
Лежит в постели Вова.
Вдруг кто-то тук,
                тук-тук в окно.
И все спокойно снова.

Потом опять: тук-тук,
                тук-тук …
Но мальчик не был трусом.
Не побежал из спальни внук
Будить свою бабулю.

К окну с кровати напрямик
Босым шагает Вова.
К стеклу прохладному приник,
И гостя ждет ночного.

Минуту ждет, а, может, пять,
А может, и все двести,
И вот тук-тук,
                тук-тук опять.
Но все теперь на месте.

Он на посту незря торчал,
Вопрос для Вовы ясен:
В окошко ветками стучал
Знакомый старый –
                ясень!


 
на прогулке

Как-то раз, проснувшись рано,
(Утро выдалось на ять!)
Повела наседка – мама
Деток в поле погулять.

Хорошо за мамой – квочкой
По траве гуськом идти.
Только вдруг за бугорочком
Речка встала на пути.

Все равны для мамы дети,
Но как выяснилось тут:
Восемь братцев в воду метят.
Семь сестричек не идут.

Семь сестер воды боятся, -
Ну, и что, что мелко тут?
Друг за другом восемь братцев
Входят в воду и … плывут.

Куд-куда? – кричит наседка,
Суетясь на бережке.
А сестрички прыг на ветку
И сидят, как на шестке.

Искупалися утята
И ушли на птичий двор.
А на ветке верб цыплята
Так и дремлют до сих пор.


 
загадка

Два близнеца, два братца
Любят вместе покататься.
Но до льда доходит дело
Сразу спорят меж собой:
Если первый мчит налево,
Вправо катится второй!


 
волшебный язык

Повторяют каждый вечер
Мне одни и те же речи:
- Хватит, милый друг, болтать.
Закрывай глаза и … спать …

Я стараюсь.
Я молчу.
Я и впрямь уснуть хочу.
Но едва глаза закрою,
Сосчитаю: раз, два, три …
Входят в комнату гурьбою
Принцы и богатыри.
Волк-волчище Рваный бок,
Мальчик-с пальчик,
Колобок,
Храбрый кролик и Портняжка,
Герда с Каем,
Чебурашка …
Что мне делать?
Как тут быть? –
Ни ответить, ни спросить.
Даже шепотом нельзя мне
Перемолвиться с друзьями.
Но теперь я не горюю.
Пусть спокойно в доме спят.
А с друзьями говорю я
Тихо-тихо,
про себя.
Это, скажем напрямик,
Замечательный язык.
сказочный и нежный.
Ласковый.
Волшебный!


 
Колобок

Раз отец спросил у сына:
- Что ты делаешь, сынок?
- Я леплю из пластилина
Несъедобный Колобок.
- Почему решил, сынуля,
Ты его таким слепить?
- Чтоб его Лиса-хитруля
Не сумела проглотить!


 
кукла заболела

- Заболела кукла наша, -
Говорит Наташе Маша.
- Ничего не ест, не пьет,
Не танцует, не поет …
Что же доктор не идет?
- Доктор здесь, - сказала Майя.
- Ну-ка, где у нас больная?
Покажи-ка язычок.
повернись-ка на бочок.
Вызывали не напрасно
Доктору теперь все ясно.
У больной температура.
Вот таблетки.
Вот микстура.
А всего полезней мед.
Ложку съешь и все пройдет…
… Съела кукла меду ложку
(Не взаправду, понарошку)
Поднялась в кроватке, села
И … совсем повеселела.
Будешь слушать докторов.
Будешь весел и здоров!


 
рыбалка

Разыгралась с ветром речка.
В берег бьет крутой волной.
Два настырных человечка
Не торопятся домой.

Глаз не могут Петя с Мишей
Оторвать от поплавка,
Потому, что спор мальчишек
Не решается пока.
Спор на выдержку, на нервы –
Кто поймает рыбку первым!

Вот уже закат пометил
Золотинкой каждый куст.
Пуст, как был, кукан у Пети.
И у Миши тоже пуст.

Но печалиться не надо,
Что не ловится пока.
Завтра снова будет рада
Речка юным рыбакам.
и тогда решиться, верно,
Кто поймает рыбку первым.


 
урок рисования

Мы сегодня не шумели.
Соблюдали тишину.
рисовали акварели
Про мороз и про зиму.

У Алеши на рисунке
Снег искрится.
Вдаль маня
По листу бегут две струйки –
Это первая лыжня.

На рисунке у Сережки
Конькобежцы – многоножки,
Чтоб они быстрей бежали
И почаще побеждали.

А у Зины!
А у Зины
Яблок полные корзины …
Мы смеёмся.
Вот те на!
Вот так зимушка-зима.

Зина не обиделась.
И сказала Зина:
- Яблоки я видела
С мамой в магазине.
Хоть прошла для них пора,
Там их целая гора!
Витамины даже Зимам,
Как и нам необходимы!


 
первопроходец

Андрюшка ноги промочил.
Его
Отчитывают бабушка и мама.
А он хохочет,
                баловень упрямый,
Как будто не случилось ничего.
Он тянет маму с бабушкой к окну
И умоляет выглянуть наружу,
Чтобы увидеть ту большую лужу,
В которой он измерил глубину!


 
весна

Идет весна по городу,
По деревенской улице.
Дед подстригает бороду,
И в зеркало любуется.

Курчавятся проталинки,
Как теплые блины.
И прячет бабка валенки
До будущей зимы.

А внучек на завалинке,
Взяв инструмент отца,
Сколачивает маленький
Домишко для скворца.


 
хлебороб

Много есть профессий в мире.
Но, как дважды два – четыре,
Как и вся моя семья,
Хлеборобом буду я.
Есть великие слова:
Хлеб всей жизни голова!

Стану я пахать и сеять.
Колосок беречь, лелеять.
В поле каждый колосок
Свой имеет голосок.
Слышу мудрые слова:
Хлеб всей жизни голова!


 
прошка

По базару бродит Прошка.
Влево-вправо,
Взад-вперед.
Он не пляшет под гармошку,
Под гитару не поёт.

Он не милостыню просит.
Не смешит честной народ.
На себе он шубу носит
В зной и в холод – круглый год.

Равнодушен он к картошке
И на фрукты не глядит.
Вот в мясном ряду немножко,
Хитро щурясь, посидит.

У него своя дорожка:
Рыбный ряд его влечет,
Потому, что Прошка –
                кошка.
А точнее – рыжий кот!


 
Артель слепых

Я в детстве, помню, был в артели.
Стояли там машинки в ряд.
А за машинками сидели
Слепые женщины и пели
И что-то шили для солдат.

Как оказалось – рукавицы.
Но я запомнил навсегда
Печальный голос мастерицы.
Сосредоточенные лица
И взгляд, смотрящий в никуда.

И удивлялся их сноровке:
Игла шла вслед карандаша.
Так акробаты на веревке
При многолетней тренировке
Творят лихие антраша.

Слепые женщины творили:
Платки, кисеты и белье.
Для рот, полков и эскадрилий,
И чтобы там не говорили –
Они – участницы боев.

Боев жестоких и кровавых,
Что на фронтах в те годы шли.
И пусть кирпичик, самый малый,
Не ради выгоды и славы,
В Победу женщины внесли!


 
Бумеранг.
(басня)

В  болотце,  заблудившемся  в  лесу,
К  отлету   стая  уток  собирались,
И  в  гвалте  не  услышала  лису,
Та  под  кустами  к  берегу  прокралась.

Казалось,  что  трагедия  вот-вот
На  камышом  заросшем,  перешейке,
Вдали  от  глаз  чужих  произойдет,
Как,  помните,  когда-то  с  Серой  Шейкой?

Ворона  показалась  -  лисий  враг  -
Внезапно,  из-за  сизого  тумана,
И  не  простив  обманщице  обмана
С  кусочком  сыра,  каркнула,  да  так!

Что  в  миг  вся  стая  встала  на  крыло,
Оставив  пару  перышек  в  болотце…
Мораль  проста:  коли  посеешь  зло,
Оно,  как  бумеранг,  к  тебе  же  и  вернется.

 
ВЕРНИСАЖ

Случилось мне на вернисаже
Быть не на выставке картин,
Ни драгоценностей, ни даже
Французских коньяков и вин.

Без лишней помпы, прозаично,
На вдоль расставленных столах,
Стыл урожай, взращенный лично
На огородах и в садах.

Вот кабачок Ковчегом древним
«Плывет» с морковками внутри.
А там фруктовые консервы:
- Не раскисай! Слюну утри.

Бессчетно баночек и банок,
И в каждой лета зной и пот.
И чернослив – глаза цыганок.
И клюква с гаревых болот.

Томаты нежатся в рассоле,
Картофель вызвали на ринг.
У дамы – тыквы глаз фасолью
Обворожительно горит.

Икра закручена вкрутую.
АРБУЗ, ЧТО В ПРОФИЛЬ, ЧТО В АНФАС.
Кочан капусты грудь тугую
Бесстыдно пялит напоказ.

Из патиссона вышла ваза.
Из огурцов и гриб и гном.
Арбуз из лука в час намаза
Коснулся пола ржавым лбом.

С куста смородина в варенье
Упала. Яблоки – в компот.
И все – земли и рук творенье
Кормить нас будет целый год!         




 
ВЕТЕРАНКА
В. Нестеровой

Зажили раны.
Ей теперь не больно.
Муж – балагур,
Хозяин и слуга.
Но до сих пор
Ей, вольно иль не вольно,
Ночами снится
Курская дуга.

Разрыв снаряда,
Как удар по нервам,
Седая прядь
В кудрей девичьих смоль.
И до смерти
Ей хочется, наверно,
Забыть войну
И слез крутую соль.


 
Виталию Новосельцеву.

Почти три года вместе мутим воду-
Дай бог, чтоб не распался наш союз:-
И продолжаем зрителю в угоду
Нести с улыбкой благородный груз.

Играйте веселее, гармонисты.
Шумите балалайки и домбра.
Пускай мы не народные артисты,
Но не бывает, худа без добра.

Мы просто жить не в силах по иному.
Бездельник тот, кто с нами не поет.
Огромное спасибо рулевому,
Который нас к прекрасному ведет.

Мы с ним уже не мало прошагали.
И столько же готовы прошагать.
Живи сто лет, на радость нам, Виталий!
А мы тебя попробуем догнать.


 
Гармонь

Прости, отец, что я тебя не помню.
А впрочем, и не видел никогда.
И только звуки старенькой гармони
В душе чего-то будят иногда.

Ты, уходя на фронт, ее оставил:
Мол, ей не долго выпадет скучать.
Предупредил: Не запирайте ставни,
Чтобы в окошко ночью постучать.

…Давным давно избу на снос списали.
Теперь мы с мамой в городе живем.
Мы столько лет тебя с войны прождали;
Что, извини, устали и не ждали

Ведь матери уже за девяносто.
Тебе, пожалуй, было бы под сто.
Жилось в социализме нам не просто,
Да и сейчас хлебаем не густо.

Подмога – деревенская картошка,
Свиное сало, - балует родня,
Да старая охрипшая гармошка,
Что радует и маму и меня.

Душа поет, когда вокруг покойно.
И просит сердце ласки и любви.
Будь проклят тот, кто затевает бойни,
Замешивая пепел на крови.


 
***

Главней всего погода в доме, -
Сказал поэт и был не прав.
Важней когда земля не стонет
И небо чистое с утра.

Когда цветы благоухают.
Поют ночами соловьи.
И ветераны вспоминают
Однополчан, а не бои.

Должна быть жизнь без ран и стонов,
Такой, как Господам дона.
И пусть уйдет из лексикона
Само понятие – война!


 
День пожилого человека

Завял цветник. Листва поблекла.
И зори свежести полны.
День пожилого человека
Сегодня отмечаем мы.

Подернут грустью праздник этот.
Ведь за плечами столько лет!
Покуралесили по свету,
И помутили белый свет!

Мы якоря теперь отдали
В пансионате у реки.
Коль у кого-то есть медали,
Их не стесняйтесь, старики

Всяк должен выглядеть красиво
В такой торжественный момент.
Мы – долгожители России –
Этапов прошлых документ!


 
***
Я в первый класс пошел, как на войну,
В объятья Алфавита и цифири.
Не ставте возраст юный мне в вину.
Я заменил отца в своей квартире.

Один мужчина, женщины и кот,
Обои разодравший на полоски.
Шли поезда груженные на фронт,
А мы его ловили отголоски.

И клейстером бумажные кресты
На стекла для надежности лепили.
А взрослые «подарки» с высоты
В железных бочках по ночам топили.

Не радовали сводки по утрам
И монотонный голос Левитана.
И урезали хлеб за граммом грамм,
В неделю доведя до килограмма.

Мальчишки по дворам металлом
На именную пушку собирали.
Девчонки на плечах держали дом
И по хозяйству старшим помогали.

Все вынесли. Смотреть со стороны –
Покажется сегодня не реальным.
Но мы спасали честь родной страны,
Земли своей святой многострадальной.

И чужды нам завистливость и спесь,
И обошла нас воинская Слава,
Нам в Алфавите тоже место есть
И не беда, что не в ряду заглавных.


 
***
Дитя растет.
Исполнилось два года!
Раскачивает время колыбель
А на дворе чудесная погода.
И солнце упирается в апрель.

Вскипает мать, апрелю улыбаясь,
Крученый хвост, держа, как пистолет:
- Я разорвусь, умру, но расстараюсь,
Чтоб сын был сыт, ухожен и одет.

Взрослеет сын и набирает силы
Под распростертым мамином крылом.
Дай Бог, чтоб рос он сильным и красивым
И стойким, как солдатик на излом.

А мать ломает копья в кабинете
Подчас натуре женской вопреки.
Сын, подрастай!
Ты за нее в ответе,
А за твоей спиною - старики!


 
                ЖЕРЕБЕНОК.

В  жизни  светлая  полоска
Мне  дороже  всех  наград.
Приобрел  коня – подростка
Винзилинский  интернат.

Живописная  картина :
Гуси  плавают  в  пруду.
Беспокойную  скотину
Тянет  Катька  за  узду.

Напрягает  ноги,  спину,
Выбивается  из  сил.
Матерясь,  зовет  Максима,
Чтоб  супруге  подсобил.

Но  двухлеток  не  из  слабых,
На  дыбы,  подлец,  встает:
-  Пусть  меня  уж  лучше  баба
На  лужайку  отведет.

И  неспешною  рысцою,
Покорясь,  спешит  за  ней,
Как  теленок  к  водопою
За  маманею  своей.

Греет  солнышко  окрестность.
Шелестит  листвою  лес.
На  лугу  гнедая  резвость
Набирает  стать  и  вес.

А  к  седлу  при  приучен  будет,
Скотской  участью  влеком,
Коли  прыти  не  остудит,
Будет  знатным  рысаком.

Молвит  Катька:  -  Вот  тогда-то,
Если  сильно  захочу,
Ни  куда-нибудь,  а  в  Штаты
Я  на  нем  и  ускачу.

Там  на  скачках  приз  добуду.
Но  жюри  отвечу  так:
-Приз  деньгами  брать  не  буду,
Дайте  лучше  «Кадиллак».

Потому,  что  в  наше  время
Он  полезней  раз  во  сто.
Лошадь  выпестовать  -  бремя.
Легче  ездить  на  авто.
 
ЗАЛЕПУХА»


Я где-то слышал краем уха,
О том давно идет молва,
Что есть газета «Залепуха»,
Где в клетках спрятаны слова.

Я пожелал найти такую.
И оказалось слух не лжив.
И вот теперь сижу, кукую
Сканвордом память воскресив.

На все ответил в рамках правил.
Посмотрим, есть ли в том резон.
Письмо в редакцию отправил.
Осталось дело за призом.

А если приз мне не достался,
Я ничего не проиграл.
Зато как следует размялся
И много нового узнал.


 
***
Есть в осени чарующие звуки,
Что проникают изподволь, тайком
В сердца людей, как вестники разлуки,
Простым необъяснимы языком.

Почувствуй их любой из клеток тела
И ощути немеренную власть,
Чтобы душа, как мраморная стела,
В безоблачную бездну вознеслась.

Тогда поймешь, что повода к печали
Ни листопад, ни осень не дает.
А то, что птицы в небе прокричали,
Так это ведь у каждого свое.

Еще летит по свету паутина.
Еще шмели энергии полны,
И звуки приглушая, как сурдиной,
Поют природе светлые псалмы.


 
Зимние одежды.

Разостлали скатерть белу
На столешницах равнин
Вьюги-девицы дебелы,
Облаченные в люстрин.

Распоясались метели
В неприкаянной степи.
Песни скучные запели,
Как собаки на цепи.

Неуютно и пустынно
На излучинах дорог.
В стылом инее куранты,
Убегающие в лог.

                В серебристом одеянье
Тлеют щеки у рябин
Пляшут зайцы на поляне
В честь январских именин.

Все в работе. Все при деле.
У зимы прогулов нет.
Ели в тонкой канители
Разбредаются окрест.

И струится в свете синем
Перламутровая пыль…
Хорошо, что есть в России
Эта сказочная быль!
 

 
Зимняя сказка.

Когда на соснах седина,
Как в благородной шевелюре,
Ну, разве в том моя вина,
Что сердце тянется к натуре?

Когда березы в куржаке,
Как в белом облаке невесты,
Не нахожу я в доме места.
Душа, как будто на замке.

Мне трудно дома усидеть,
Когда вокруг такое диво.
Так по волшебному красиво,
Что в голос хочется запеть.

И я спешу в страну чудес,
На лыжи встав туманным утром,
Где осыпает перламутром,
Как конфетти, морозный лес.

Где воздух дразнит и пьянит,
Где тишина, как в пущах рая.
Горят рябины не сгорая.
И я уже не сибарит.
Не избалованный изгой,
А человек, охотник, воин,
Чего-то большего достоин…
Вот, что творит зима со мной!

Она как добрый чародей,
Своим бальзамом лечит душу.
И верность ей я не нарушу
До тризны сущности моей.


 
Календула
       
На клумбе, словно Золушка,
Невзрачна, но мила,
Как маленькое солнышко
Календула цвела

Она в элиту целится,
Наверно, неспроста:
Дай волю ей: заселится
На лучшие места

У ней потомства – сонмище,
Крутые коготки
Ее другое прозвище
В народе ноготки

Цветет с весны до осени,
На солнце и в тени
Где семя в почву бросили, -
Там прорастут они.

Под ветрами и грозами
Цветут и день и ночь
Им трудно спорить с розами
И с флоксами невмочь

И маятся бы вечно им
На краешке земли
Провизоры аптечные
От гибели  спасли

Пришло на помощь знание
Все вышло, как в кино
Лекарственное звание
Календуле дано

Гоните прочь сомнения
И знайте наперед,
Что ни одно растение
Без пользы не живет


 
***
Если б не было «Пышмы»-
Мысли несуразные,-
Где бы встретился мы
Все такие разные?!
Если б не было «Пышмы»
И ансамбля «Реченька»,
Не услышали бы вы
Озорную песенку.

Если б не было «Пышмы»,
Не гулять бы в парке нам.
Не растила бы цветы
Агроном Татаркина.
Если б не было «Пышмы»-
И пруда под окнами,
Не ловились бы ерши,
Караси да окуни.

Если б не было «Пышмы»,
Интерната нашего,
Не писали бы стихи
Алевтина Рашева.
Если б не было «Пышмы»,
Берега лестного,
Не услышали бы вы
Хора голосистого.

Если б не было «Пышмы»,
Берега песчаного,
Не играла б на гармошке
Валя Криводанова.
Мы пропели вам куплеты.
Что сварили – лопайте.
А в награду нам за это
От души похлопайте!


 
Ларисе Долиной.

Чаще  в хмурой замети
Суеты сует
Возникает в памяти
Главный аргумент:
-Где же наши чувства?
                И само – собой:
                Пофигу искусство
                И морской прибой.
Давай не будем ссориться теперь.
Ты не добыча, я не зверь
На черноморском берегу
Твой поцелуй я свято берегу.
-Где же наши чувства?
                Но само собой-
                Ты мое искусство,
                я горжусь тобой!


 
***
На что мне память мертвого лица
Отлитого из бронзы на граните?
Живого не хватало мне отца,
Его суровой ласки, извините.

Ушел, семью оставив навсегда,
Судьбу свою вручив судьбе Отчизны.
И я его не видел никогда.
И он не нянчил отпрыска при жизни.

Героями гордится мой народ
И до небесной Славы превозносит…
А правнук у кладбищенских ворот,
Случается, что милостыню просит.

 
***
Ни день, ни час и даже ни минута,-
Лишь только миг, а ненаоборот,
Меняет, неожиданно и круто
Привычный ритм, привычный обиход.

Минувшее ничуть не отвергая,
Грядущее распутывает нить.
И я другой и ты теперь другая.
А в чем конкретно? – трудно объяснить.

По новому Закаты и рассветы
Встают и гаснут в дымке голубой.
Ты мне свои доверила секреты,
А я свои раскрыл перед тобой.

Совсем не так гремят в июле грозы.
И солнце будто жарче и новей.
И как-то необычно пахнут розы
Цветущие под лоджией твоей.

И хорошо, что счастье не распято,
Что никого нам не в чем обвинить.
И те стихи, что я писал когда-то
С       Музой не сравнить.

Я стал серьезней относиться к делу,
Вчерашней бесшабашности стыдясь.
Моя душа, как ласточка, взлетела
В неведомые дали устремясь.

Пускай резвиться в поднебесной
Пускай собаки лают на Луну.
Пускай судьба с твоей судьбою отныне
Сольются, как две капельки, в одну.


 
Новый год

Прошедший год был не простым и долгим.
В духовном смысле. В смысле передряг.
Встречайте! Появился на пороге
Его преемник – грека из варяг.
И просит он совсем, совсем не много:
Не забывайте прошлого, друзья!
Без прошлого безрадостна дорога.
Идти вперед без прошлого нельзя.



 
Зима

Зима в лицо природе дышит
Морозной стынью все сильней.
В тиши промерзшей дальше слышно
Скрипучье пение саней.
От стужи лопаются кедры,
А мне приснилось невзначай:
За Каем маленькая Герда
На нартах мчится в дальний край.
Играет Севера сиянье
Над смертным саваном полей.
Но двух сердец в одно слиянье
Пуховиков любых теплей.
И тает лед, рождая грезы.
И птицы райские поют.
По кочану Любви морозы –
Они ей крепость придают.


 
НОСТАЛЬГИЯ

Ушли колесники в преданье.
Ракеты реку бороздят.
Остались лишь воспоминанья
И то не каждому подряд.

А я их вижу, пароходы,
(Не беспокойтесь я не псих)
Так как в мальчишеские годы
Служил масленщиком на них.

И память не совсем угасла.
Нас было двое, пацанов.
Мы подливали просто масло
В суставы скользких шатунов.

С огромным хоботом масленка
Не так была и тяжела
И велика для пацаненка,
А сколько маркою была.

Но мы гордились. Не роптали.
И в шумном сердце судовом
На крыльях ангелов летали,
Стирая сопли рукавом.

Отцы-то наши немцев били.
Трудились матери в цеху.
А в пароходстве нас кормили
И кое-что еще платили,
Ну, вообщем, жили ни хо-ху.

Перетерпели эти годы.
Перетащили на плечах.
Электроходы пенят воды.
В обличье каменном причал.

Прошедшее невозвратимо
Осталось в шелесте страниц.
Но мне милее запах дыма
И шлепанье дубовых плиц.


 
ОЖИДАНИЕ ВЕСНЫ

Дорожки – линии строги –
Среди снегов протоптаны.
Двор разделен, как пироги
На необъятном противне.

Максимом с Катей на заре
Сугробы эти сотканы,
Чтоб прогуляться на дворе
Слепцы могли без спотыков.

Лопатой Гришкин до светла
Соскреб с дороги лишнее.
Уже сосулька ожила
Под занесенной крышею.

Вчера здесь сбрасывали снег,
А в боксе кузов красили.
И солнце начало разбег
К весенней катавасии.

Дни прибывают. Дни спешат.
И не совсем по времени
Освобождается душа
От тягостного бремени.



 
Октябрь.

Октябрь часто не часто нас балует
Таким вот бархатным теплом.
Кукушка изредка кукует
И воздух чистый, как тепло.

Парят стога на сенокосах,
Как исполинские горбы
А на малиновых откосах
Еще встречаются грибы.

Еще цветут дары Авроры –
Семейство роз и хризантем.
Не утихают разговоры –
Воспоминанья летних сцен.

Еще в пруду резвятся утки.
Плывут туманы вдоль реки.
И сыпят шутки – прибаутки
На посиделках старики.

Застыл в пурпурном облаченье
Клен, как в витрине манекен,
И в школах пишут сочиненья:
«Где провели, когда и с кем?».

Листву сгребает дворник в груду –
Поры осенней резюме.
И только певчий красногрудый
Напоминанье о зиме.


 
ОПЯТЬ ЦВЕТЕТ АКАЦИЯ

Опять цветет акация,
Дурманит в жилах кровь.
А мама мне натации
Свои читает вновь.
Мол, будь поосторожней
И прыть свою умерь.
Словам пустопорожним,
Как дурочка, не верь.
Но нет рецепта точного.
Как быть в семнадцать лет?
Порою в многоточии
Скрывается ответ.
Случается, что точки
Красноречивей слов.
На тихом омуточке
Весомее улов.
Я слушаю нотации,
А вечером тайком
Встречаюсь под акацией
С хорошим пареньком.
Покрикивают пьяно
Во ржи перепела.
И ты, такою мама,
В семнадцать лет была.


 
Осень.

Остывает  солнце,  остывает.
Отзвенела  жаворонка  трель.
И  к  твоей  калитке  заметает
Тропку  листопадная  метель.

Остывает  солнце,  остывает,
Кудри  грустных  яблонь  золотя.
Тайну  нашу  сумрак  укрывает
Бережно,  как  малое  дитя.

Остывает  солнце,  остывает.
Ты  меня,  любимая,  прости:
Кто  из  нас  двоих  не  понимает,
Что  тропинку  можно  подмести.

По  чьему,  ответь  мне,  повеленью
В  увяданье  есть  такая  высь,
Где  надежда,  вера  и  терпенье
Воедино  с  осенью  слились?!



 
Первый  снег.

Ещё  листва  с  сирени  не  опала,
И  первый  снег  на  лист  широкий  лёг.
Светлей  и  чище  в  парке  сразу  стало,
Как   будто  где-то  вспыхнул  огонек.

Шагаю  запорошенной  тропою
К  беседке  на  высоком  берегу,
Где  мы  когда-то  встретились  с  тобою,
Жаль,  что  числа  припомнить  не  могу.

А,  впрочем,  разве  в  числах  наше  счастье?
Иной  раз  день  равняется  годам.
Влюбленным  сухо  и  тепло  в  ненастье.
И  дождь,  и  снег  влюбленным  по-фигам.

Клин  журавлей  оставил  неприметный,
В  туманном  небе  запоздалый  след.
А  солнце  потускневшею  монетой
На  землю  льет  холодный  лунный  свет.

 
Пересменка.

Из под пера стекают строчки
В основу свежего стиха:
Спешит собака звездной ночью
Сменить на вахте Петуха.
                Скрепит морозная дорога
Под жестким пологом саней.
 Она спешит. Совсем немного
                До цели – нашего порога
                Преодолеть осталось ей.
И очень скоро мы узнаем,
Что новый год готовит нам.
Конечно, жизнь не станет раем,
 но не разъедется по швам.
                Поскольку шить мы научились
                И твердо на ноги встаем.
С годами крепнут наши крылья
                Под возродившимся орлом.
А время к полночи все ближе.
Не за горой курантов бой.
Найди-ка песню на картридже
Навроде русской плясовой.
                С задорной песней, всем известно,
                Шагать по жизни веселей.
                Хозяйка, ангел наш прелестный,
                Полнее рюмочку налей.
Поднимем тост свой новогодний
(успела всем вина налить?)
за то, чем живы мы сегодня,
за то, чем завтра будем жить.
                Пусть хоровод у елки кружит.
                Звучат аккорды наслуху.
                Пускай собака нам послужит,
                Придя на смену Петуху.


 
Позови.

Позови меня – приеду,
Как на крыльях прилечу.
Облака достану с неба
и тебя в них облачу.
Серп луны в кокошник вставлю,
                Ярких звезд переполох.
                И любить себя заставлю
                Каждый выдох твой и вдох.
Я печаль твою развею.
Под гитару буду петь.
И у ног твоих сумею
Если надо, умереть.
                Позови меня -  приеду,
                Как на крыльях прилечу.
                Ты молчишь, ответа нету.
                Я, как видишь, не молчу.


 
***
Бывает грусть придет незванно.
Печаль застит глаза слезой.
Когда душа дрожит мембраной,
как сонный лист перед грозой.
                Теснит сознание тревога
                И сердце ноет и болит.
                И вечной кажется дорога,
                Что за околицей пылит.
Дорога к истине, как к цели.
Увы, не легкая весьма
А от тебя уж две недели
Ни телеграммы, ни письма.
                Пишите чаще дорогие
                Звоните, зная наперед,
                Что мы становимся другие,
                Когда нас кто-то, где-то ждет.


 
Стихи.

Стихи окажутся глухи,
Когда написаны без чувства.
Они, быть может, не плохи,
Но не похожи на искусство.

Стихи, как девочки молчат,
Вдыхая жар прикосновенья.
И лишь тогда стихи кричат,
Когда они – произведенье!


 
Эго.

Мы эгоисты. Всякий это знает.
Не попадись со знанием в пролет.
Наш эгоизм сам по себе шагает
И на четыре стороны плюет.

А на бессильных катится телега,
Стремясь тщедушность под себя подмять,
Есть в словарях такое слово – эго,
Но нет ключа, его расшифровать.


 
С новым годом!

Прошедший год был не простым и долгим.
В духовном смысле, в смысле передряг.
Встречайте! Появился на пороге
Его преемник – грека из варяг.
И просит он совсем, совсем  немного:
Не забывайте прошлого, друзья!
Без прошлого безрадостна дорога.
Идти вперед без прошлого нельзя!


 
Полуночники

Поют ночами соловьи,
Скрываясь за кустами.
А я читаю рубом
Бессмертного Хайяма.

О! Сколько мудрости таят
Лирические строки!
Не зря его боготворят
Не только на Востоке.

Не мало истин он изрек.
Но вот, что странно очень:
Его вниманья не привлек
Певец – волшебник ночи.

Толи кишка была слаба
Вступить в единоборство,
А, может, просто не судьба,
Или ее упорство?

Во всяком случае не пел
Он панечирик птахе.
А, может, просто не успел,
Окончив жизнь на плахе?

Но он оставил рубан –
Моей душе усладу.
…В кустах выводят соловьи
Руладу за руладой…

Но разумянился восток:
Как быстро ночь промчалась!
Опять сижу я одинок
В томленьи печали.

На веки движется гора.
Дремлю. И, значит, это,
Что расставаться мне пора
С певцами и поэтом.

Прости мне, Господи, грехи.
Хотя грешу не очень.
Вернуться песни и стихи
С приходом новой ночи.

И, отложив на время том –
Премудро кладезь мысли,
Своим попробую пером
Я Соловья возвысить.

Но тщетно копья я ломал,
Стучался в дверь упрямо.
Таланта мне Господь не дал,
Такой, как у Хайяма.

Он Соловью бы отдал дань –
Предвестнику рассвета…
Все дело в том птаха та
Молчит в краю поэта.

Пусть там сплошная благодать –
Киш-миш, урюк и дыни,
Но трудно песни распевать,
Когда ты на чужбине.


 
Портрет руководителя

Она не ангел во плоти.
Не идол твердокаменный.
И поругает и простит,
Не будучи злопамятной.

В своей работе знает толк,
С бедой умеет справиться.
Хотя характером не шёлк –
Не всякому понравиться.

Всем все равно не угодить
Хоть расколись на части:
С одним терпимой надо быть,
С другим прибегнуть к власти.

Руководитель не святой,
Чтоб избежать промашки.
С иными надо быть крутой
И не давать поблажки.

Она и доброй может быть,
Внимательной, раскованной,
Чего-то где-то раздобыть,
И сделать шаг рискованный.

Тяжел бывает груз подчас
Дорог, что с честью пройдены …
Она старается для нас,
А, значит, и для Родины!



 
***
Прохладой вечер обнимает землю.
В прозрачной дымке тонет тишина.
И заблудилась в кронах сосен древних
Серебряным фонариком луна.

Уснул камыш. Затихли рыбьи всплески.
Мир в одночасье будто онемел.
По ветерку скучают занавески
На окнах, подготовленным к зиме.

С берез слетают листья невесомо,
Укромные тропинки золотя.
И журавли, курлыча в небе сонном,
Привычном клином выстроясь, летят.

Сентябрь в сердцах перчатку Лету бросил.
Пришел конец уборочной страды,
Как ни крути, а направляет Осень
К зиме свои незримые


 
Пруд

Пруд с озером не против потягаться.
Но он такой, каким и должен быть.
В нем можно без опаски искупаться
И карасей на зорьке половить.

Он, правда, рукотворный, ну, и что же?
Ему нельзя и должное отдать?
Нет ничего для пацанов дороже,
Чем эта неземная благодать.

Они в пруду каникулы проводят,
Не пропустив, как водится, ни дня.
Дань отдавая солнцу и природе
Душой и телом крепнет ребятня.

С недавних пор в него утят впустили.
И, честно акваторию деля,
Они расти друг друга торопили,
Пропитанные вкусом щавеля,

Когда       вечер на покосы
И устают шептаться камыши,
Свои в пруду полощут ивы косы
И звездочки купаются в тиши.

Зарос он, как щетиною, рогозом.
Баюкает кувшинки на волне.
Он не совсем поэзия, а проза,
Но с русской песней схожая вполне.


 
Рождественская шутка.

Под рождество в старь девушки гадали.
А загадав желание, скорей
Через ворота валенки кидали
На головы гуляющих парней.

Не промах парни, были
Из разных собираясь деревень,
С проворством они валенки ловили
И прятали трофей под ремень.

А по утру ни мало, и ни много,
Как только над трубой взовьется дым,
Топтались у заветного порога
И валенки вручали молодым.

Красавицы свой шанс не упускали,
И если даже валенок велик,
Не медля гостя в избу приглашали.
И предлагали штоф «за воротник».

Тот, кто не пил, конечно был желанный
И сватов присылал под выходной.
Ну. А потом, собравшись вместе в бане,
Меняли девки валенок на свой!


 
Светлане  Фадеевой
В  День  рождения.

Пыталась  жизнь  тебя  согнуть,
Но  ты  не  поддавалась.
Какой  был,  -  и  в  этом  суть,  -
Такой  же  и  осталась.

Тебя  мы  знаем  тыщу  лет,
А  ты  все  молодеешь.
И  в  нашем  хоре  яркий  свет
Разумно  в  душу  сеешь.

И  до  сих  пор  ещё   поешь
В  компании  веселой.
За  то,  что  долго  ты  живёшь,
Прими  поклон  до  долу.

Живи  и  дальше  лет  до  ста.
Ведь  жизнь  такая  сладость!
И  не  смыкай  свои  уста,
Пой  песни  нам  на  радость!

 
Северная роза

До лучших дней в бутоне затаилась
Прекрасной розы пламенная суть.
Она в природу Севера влюбилась.
Теперь ее обратно не вернуть.

Она как сердце в хрупкой оболочке,
Еще не кровоточит, не горит.
Но набирают силу лепесточки,
Объятые дыханием зари.

Струится сок по стебельку с шипами.
И вскоре парк наш будет не узнать.
Цветенье роз во мне разбудит память
И будто вновь на юге побывать.

И вспомнить поцелуи под платаном,
Лазурь волны и золотистый пляж…
И радоваться этому обману,
Ушедшему в былое, как мираж.


 
Слово ветерана

Ключи нам вышло от Победы
Не малой кровью раздобыть.
И горе горькое и беды,
Как сухари, на всех делить.

Их за четыре долгих года
Скопилось столько, что не счесть.
Но сил хватило у народа
Чуму коричневую сместь.

Вернуть назад свободу людям.
Улыбки детям подарить.
И долго, долго помнить будем
Какой ценой пришлось платить.

За то, чтоб новый день встречая
В деревне, в городе, в селе,
Потомки жили без печали
На мирной Матушке-земле!


 
Спасибо.

Я говорю: спасибо небу.
Спасибо Матушке – земле,
Что не оставила без хлеба
И не без явства на столе.

Спасибо солнцу и погоде,
Дождям и грому за окном,
 Что вырос овощ в огороде,
   Как говорится, два в одном.

Перед святым иконостасом
Я на колени встать готов,
За то, что к яблочному спасу
Ломились ветви от плодов.

  Спасибо господу за щедрость,
   За «ведро»  вплоть до Покрова,
        За то, что преданность и верность
К труду крестьянскому жива!

 
Спицы

От скуки, может, или от тоски
Зашел поговорить к своей соседке.
А та, на шаткой сидя табуретке,
К зиме вязала правнуку носки.

Я вдруг представил собственную мать.
До блеска отшлифованные спицы,
Которые, как раненые птицы,
Стремились друг от друга не отстать.

Считая петли, губы шевелит.
Тугой клубок попахивает зверем.
Отец на фронте. За дубовой дверью
Грохочет гром, как будто динамит.

Вот так гремят, наверное, бои.
И в нашем доме жизнь течет не гладко.
Как говорится, семеро по лавкам,
А хлебушка досыта на двоих.

Со взрослыми пахали наравне,
К станку подставив ящик из-под пива.
Не дотянусь до полного налива,
Взрослели, как взрослеют на войне.

С тех пор прошли, мне кажется, века,
Успевшие на полках запылиться.
Но и теперь я помню эти спицы
В родных, до боли, маминых руках.

 
      ЧАСТУШКИ

Мы подружки-вековушки
Пропоем для вас частушки.
И про это и про то
И про дедушку Пыхто.

Был дед прежде молодым
Шустрым да удаленьким,
А теперь пускает дым,
Сидя на завалинке.

Был он строен и высок
Его любили девушки
А теперь в штаны песок
Сыплется из дедушки

Дед Пыхто еще не старый,
Хоть до пупа борода
Но прилип к своей гитаре,
Стал он бардом – вот беда!

Что такое бард не знаем
Слово нам не ведомо
Знай, частушки распеваем
Про житье про дедово…

 
Моя автобиография.

Я не Шекспир, не Гейне и не Гете,
Тем более не Пушкин Александр
И все же сочинял стихи в полете,
Тихонько напевая их в скафандр.

Печатался сначала в стенгазете
В журналах появлялся иногда,
Пока однажды мне на худсовете
Не заявили Чушь и ерунда.

Я затаился. Я ушел в подполье
Заочно кончил университет
Простился с небом. Но с какою болью!
И стал строчить заметки для газет.

И жизнь моя помчалась на колесах
Но благодарен я своей судьбе.
И с той поры ответы на вопросы
Ищу и задаю их сам себе.

А их с годами накопилось уйма
Однако завтра можно новых ждать
И если вдруг чего-то не пойму я,
Стихи меня сумеют поддержать.

Пускай не все конкретно в них и ясно.
Они не способ замолить грехи.
Мы прозу произносим ежечасно,
И лишь в особых случаях стихи.

И я на рожу вылитая проза,
Хотя, заметьте, вовсе не урод.
И твердо верю: от любой угрозы
Меня моя поэзия спасет.

 
Субботник.

Субботник . Все перемешалось.
Галоп и рысь. Сплошной аллюр.
Кому-то кисточка досталась –
Подкрасить известью бордюр.

 Интеллигенту подвернулась
Метла, готовая взлететь,
И унести не только  в юность,
И в детство, если захотеть.

Мелькают грабли над газоном,-
На них особый нынче спрос.
Грудь наполняется озоном
И ароматом свежих роз.

Скребут, метут, рыхлят и полят:
Здесь вам не место, сорняки!
Никто не сетует на долю,
Ни молодежь , ни старики.

Как муравьиные солдаты,
По территории снуют.
Посредством метел и лопаты
Уют стабильный создают.

Стремиться каждый сделать что-то.
Осмыслить праведную суть.
Волнует кровь одна забота,
Чтоб было бы на что взглянуть.

И суета пришлась по нраву.
И прост субботника мотив.
И каждый трудится на славу.
И всяк по своему красив.

И всех, включая директрису,
Раскрывшись, радуют цветы.
И не хватало лишь Париса
Устроить конкурс красоты.



 
ТОСТ

Пару слов разрешите, друзья?
Извините меня за браваду.
Если выпить кому-то нельзя,
Поднимите бокал с лимонадом

За Победу, за память о том,
Что из сердца вовек не иссякнет,
Как в атаку мы шли, а потом
Отражали чужие атаки.

Как теряли друзей боевых.
Замерзали и мокли в окопах.
И, считай, на своих на двоих
Прошагали почти пол-Европы.

Расслабляться нам рано, друзья.
Как ни как, а мы все ветераны.
Если выпить кому-то нельзя,
Просто так поднимите стаканы.

Посидим. Помолчим ни о чем,.
Стулья в плотную линию сдвинув,
Чтоб почувствовать друга плечо,
Как когда-то в шеренге единой.

Как когда-то в шеренге одной
Рядом с нами на вахту вставали
Хлебороб, углекоп, горновой
И Победу ковать помогали.

Им ведь тоже не сладко пришлось.
И в тылу ощущали потери.
Сколько пота и слез пролилось! –
Никому, никогда не измерить.

Так поднимем бокалы, друзья,
Бывший токарь и бывший служивый
Пусть спиртное кому-то нельзя,
Хорошо уже то, что мы живы!

 
Трептов – парк

Мы дети окровавленной войны.
Сиротами росли и вырастали.
В четырнадцать, как взрослые пахали,
Но в том отцовской не было вины.

Сомнений, впрочем, не было и нет.
Вина ложилась Гитлеру на плечи,
Смертельную затеявшему сечу,
Какой еще не видел белый свет.

Бесславно дни закончил супостат.
Над миром снова солнце засияло.
И в Трептов – парке смотрит пьедестала
Незрячим оком каменный солдат.

Стоит, в граните память затая,
Не ведая, как женщины ночами
В подушки лили слезы и кричали,
И хлюпали носами сыновья.

Отвагаю по прежнему горит
В сердцах не захороненное чувство.
А пепел отряхнувшее искусство
С потомством откровенно говорит.

Поет в кустах сирени соловей.
Давно забыты горести и муки.
Но верь, солдат, и правнуки и внуки
Не опорочат доблести твоей!

 
Возращение.

Схожу у освещенного вокзала,
Но город свой в упор не узнаю.
Киндяковка в грязи здесь увязала
У Винновской у рощи на краю.

Куда меня привез электропоезд,
Который скрылся в дальнем далеке?
Передо мной обычный мегаполис.
Я в нем, как будто в каменном мешке.

Исчезли наша улица и дом.
Родня в благоустроенных квартирах.
И редко собирается всем миром –
На свадьбах да во время похорон.

Разъехались мальчишки кто куда.
Подружки наши замужем за кем-то
По сути не с кем рюмочку поддать
И вспомнить интересные моменты.

Убрали с перекрестка каланчу.
И лавки керосиновой не стало.
Но, слава Богу! – в память Ильичу
Рук не достало до мемориала.

Живу в глуши наедине с природой.
И с совестью своей наедине.
Но снятся мне ночами теплоходы
На Волжской переливчатой волне.

Лазурный свод поддерживают сосны.
Тайга ветрами хвойными шумит.
А снятся мне серебряные плесы,
Блестящие от рыбьей чешуи.

Плывет туман задумчивый и волглый
Над тихою сталистою водой.
И снится мне: по набережной Волги
Шагаю я с девчонкой молодой.

Угрюмый угол, утонув в сугробах,
Мою судьбу и прошлое хранит.
Но, видно, будет снится мне до гроба
Не распечатанное счастье на двоих.


 
Перед навигацией

В затоне тишина, но это,
Как перед боем, перед летом.
Когда в затоне солнца стронций
Расплавит льда тугую ртуть,
Диспетчер скажет: - В добрый путь!
И ветром паруса наполнятся.

Тугими пусть окажутся они.
А горизонт безоблачным и синим.
Пусть будут путеводными огни –
Береговых диспетчеров седины


 
В походе

На шлюпках мы ходили по реке.
Девиз наш был: «Под веслами ни шагу!»
Выкалывали якорь на руке
И принимали это за отвагу.

Конечно же умели мы грести.
И даже побеждали на регатах.
Но мы ведь были, господи прости,
Обычные дворовые ребята.

И просто хулиганами, не зло
Из парусов мы «бабочку лепили:»
Крепили кливер шкотом за весло
И вместе с фоком за борт выносили.

Поблескивала Волга, как стекло.
Без ветра провисала парусина.
А солнце беспощадное пекло,
До черноты обугливая спины.

Мы воробьиным двигались шашком.
Но нас такие темнты не пугали.
Зато «глотали» мили с ветерком
И быстрые моторки обгоняли.

Воды с тех пор не мало утекло.
Не все из нас судьбу связали с флотом.
Иное дело многих увлекло.
Но ни один не вырос обормотом!



 
Утро  в  интернате.

Проголосил  петух  побудку.
Захрюкал  боров  в  закутке.
Проснулись  кролики, а  утки
Уже  купаются  в  реке.

Зажгла  заря  пол  небосклона.
Туман  на  травы  пал  росой.
И  с  гордым  видом  из  загона
Гусак  гарем  выводит  свой.

Гудит  насос  мусоровозки,
Прервав  тревожный  полусон.
И  полуночник  Тихоновский
Курить  выходит  на  балкон.

Рассвет  осенний  все  светлее.
Скатилась  ночь  в  густой  урман,
Листву  сметает  на  аллее
Метелкой  Колосов  Иван.

Выносит  Тихон  Гришкин  урны
На  задний  двор,  где  ветра  нет.
Напылов  крутит  «шуры-муры»
С  приезжей  бабушкой,  чем  свет.

И  оживает  новостройка.
Водитель  давит  на  педаль.
Как  прядь,  закрученная  плойкой,
Остыла  в  лампочке  спираль.

Гляжу  с  тоской  с  площадки  узкой
Сквозь  запотевшие  очки:
Вот  вышли  Лазарев  с  Трибунской,-
Хотят  работать  новички.

Листву  уносят  Ира  с  Ольгой, –
Её,  наверно,  Костя  жжёт.
А  в  парикмахерской  Изольда
Петровна  головы  стрижет.

На  завтрак  выпил  чай  с  конфетой.
И,  каблуков  услышав  стук,
Воспрянул:  свежие  газеты
Несет  Наталья  Гондарук.

Прочту  все  новости.  Хороших
Гораздо  больше,  чем  плохих.
Потом  соседей  огорошу,
Когда  прочту  свои  стихи.

Пусть  их  печатают  в  журнале,
Стиль  и  манеру  сохраня,
Но,  чтобы  после  не  ругали
За  откровения  меня.



 
***
Гитлер сесть хотел на шею
Русских сел и городов,
А теперь и сто ищеек
Не найдут его следов.

Гитлер с Гебельсом орали:
Руссиш швайне, хеде хох!
Добрались, что в финале
В преисподней кормят блох.

Фриц однажды видел сон:
По Москве шагает он.
Сбылся вещий сон у Фрица –
Пленным он попал в столицу.

Провожая, фрау деда
Говорила: жду с победой.
А по дороге на восток
Дед рассыпался в песок.

Немцы шли печатным шагом.
Отмахали пол-страны.
Под Москвой столкнулись годы
И наделали в штаны.
 
Частушки.

Гармонист, поддай-ка жару,
Чтоб рассеялся туман,
Мы с приятелем на пару
Пропоем частушки вам.

В полдень солнышко в зените,
 В поле марево дрожит,
Сколько Марью не корите,
Марья снова убежит.

Сколько Чащина не хают,
Чащин только пятится,
Он в пальто и малахае
За столом усядется.

Для кого закон не писан,
В жизнь не претворяется?
Вот опять матрас описан-
Гриша развлекается.

Зою с Ниной расселили,
Все бы ладненько, но вот
Зоя с Сашей объявили
Хору нашему бойкот.

У Равиля будто крылья-
Вновь за водкою летит.
Потому что у Равиля
На спиртное аппетит.

Повар наш боится сглазу.
Изо всех стараясь сил,
Понятовской он ни разу,
Вот те, крест не угодил.

Мы пропели вам частушки
Правильно не правильно.
Подскажите нам на ушко
Темы актуальные.


 
***
Чего желают людям
В день рожденья?
здоровья крепкого
И всяческих удач,
Тепла, успехов
В меру уваженья,
Подарков, как решения задач.

И я, не составляя исключенье,
Хочу сказать, не будучи лисой,
Слегка переиначив изреченье:
Будь человеком с буквы прописной!

И пусть фамилия твоя
Не знаменита.
Пусть орденов не чувствовала
Грудь.
Три четверти не как-нибудь
Прожита.
Ну, а последнюю
Дотянешь как-нибудь…



 
*   *
Я не люблю, когда бушует ветер.
Когда по улице метелица метет.
Она прекрасна в песенном куплете.
Тот, кто влюблен в нее, тот просто идиот.

По мне милее тихая погода.
С морозцем легким, с серебристым куржаком.
Когда у загулявшего народа
Натерты щеки докрасна, как наждаком.

Когда скрипит под полозом дорога,
Луна и тишина, и где-то волчий вой.
Когда осталось жить совсем немного,
А ты не помнишь в этот вечер ничего.

На задний план ушли твои печали,
Забылись юности беспечные деньки.
Как будто напрочь стерли со скрижалей –
Все десять заповедей каменной доски.

А впереди неясная тревога,
Ну, что ж, переживем, ведь это не впервой…
Скрипит под полозом не близкая дорога.
Луна и тишина, и где-то волчий вой…

 
                Нет!

Упала бусинка рябины
Кровавой капелькой на снег.
И вдруг пригрезились картины,
Какие видел о войне.
Не те, что заревом пылали,
Где города и села жгли.
А те, где юношей пытали,
Вчерашних школьников, враги.
Где их живьем в шурфы бросали
В бездонный черный окаем
А боль и ненависть врастали,
Сверля, в сознание мое.
Мне не забыть картины эти.
И тем печальнее смотреть,
Как погибают нынче дети,
Как косит их иная смерть.
По их же личному почину,
Неся страдания в семью:
Отраву курят безпричинно,
Вдыхают, колятся и пьют.
Родную мать готов за дозу
Продать со стажем наркоман.
И понапрасну льются слезы
Бессилья бабушек и мам.
Нам память многое простила.
Жаль пацанов военных лет.
Ну, а сейчас какая сила
Нам навязала марафет?
Шприцы валяются повсюду.
Хрустят в подъездах под ногой
Откуда эту барракуду
Занес в наш дом, прибой какой?
Бугрятся свежие могилы
Бесславно падших сыновей
А кто-то где-то строит виллу,
И сыто нежится на ней.
И пусть простят меня за грубость
Пора за дело! Хватит слов
Ведь нерешительность и трусость
Сегменты разных полюсов.
Пора! Пора за дело браться –
Всерьез и всем, тебе и мне, -
За наше будущее драться
Так, как дерутся на войне.

 
Горошница.

Я вижу, как на коноплянке,
Когда гремел войны Молох,
Девятилетним пацаненком
В деревне я возил горох.
С заводов женщин посылали
В колхоз селянам подсобить,
А те детей с собою брали,
Чтобы хоть как-то подкормить.
Не голод, нос питаньем было
Везде довольно нелегко
Исчезли спички, соль и мыло,
Конфеты, масло, молоко…
А хлеб по карточкам давали
Кусочек мизерный, как грош
Случалось челюсти слипались,
Покуда ты его жуешь
А на селе, хоть на немножко,
Но все же можно как-то жить:
Капуста, свекла и картошка
Могли крестьянина кормить.
И не последним в рационе
Горох ступеньку занимал
Я в том злопамятном сезоне
Его как раз и убирал.
Но не о нем есть вспомнить повод,
А раскаленный адский зной,
Да вездесущий жирный овод,
Что тучей вьется надо мной.
Июля жаркого примета –
Он жалил кожу, как змея
И мы терпели кару эту:
Лошадка, женщины и я.
Чтобы слепни не донимали,
Плашмя ложился я на воз
Меня ботвою накрывали,
В дыру поводья подавали,
И я горох в деревню вез.
Но хитрость мало помогала –
Она оправдана в игре –
Хвостом каурая махала
Взмахнет – все оводы в дыре!
А сколько махов – взмахов было
Мне даже страшно вспоминать
Кроме хвоста моя кобыла
Ведь не могла ничем махать.
Слепни в конец нас одолели
Но что поделаешь, война!
И мы в течении недели
Убрали весь горох сполна.
Потом костер сообразили,
Забыв усталость и слепней,
В ведре горошницу сварили,
Которой не было вкусней.


 
Моя Тюмень.

Когда-то встарь тура качала
Челны лихого казака
Моя Тюмень берет начало
От атамана Ермака.
Здесь деды с прадедами жили,
Врастая вглубь наверняка.
Моя Тюмень шторма и штили
Запечатлела на века.
Здесь стройки весело и скоро
Вздымают в небо этажи
Моя Тюмень – моя опора,
Сибири главный старожил.
Проспекты, улицы и скверы
В рекламных сполохах огней
Моя Тюмень – источник веры,
Любви и гордости моей.


 
Тюмень вечерняя.

Ложится городу на плечи
Прохладных сумерек рука
Часы идут, и наша встреча
Уже не так и далека.
Чуть-чуть волнуемся мы оба,
Попав в соцветие реклам
Не обещай любви до гроба,
А просто сходим в ресторан
Шипя шампанское играет
С эстрады музыка звучит
К сердцам друг друга подбираем
Мы подходящие ключи
Ложится городу на плечи
Прохладных сумерек рука
Сомнений нет, что нашу встречу
Мы повторим наверняка.


 
Малая Родина.

От казахских степей и предгорий Урала
До студеных морей распластался наш край
Эту землю беречь нам судьба наказала,
А с судьбою не спорь, как с огнем не играй.
Бьют упругой струей нефтяные фонтаны
И оленьей упряжкою годы бегут
Я уверен, что край наш прекрасней не станет,
Потому, что здесь крепкие люди живут.
Наши люди, как сталь. Наши люди, как кремень
О своих земляках сочинил бы я гимн.
Их рождает земля со столицей в Тюмени
Знают цену они и себе и другим.
Все тут дорого им от Туры до Ямала
Работящим Сургут, Кагалым и Урай…
Эту землю любить нам судьба наказала,
  А судьбою не спорь, как с огнем не играй.
Ломоносов был прав, что поверить заставил:
Впредь сибирской земле по весеннему цвесть
Не спасуем, друзья, ни в большом и ни в малом,
Сохраним перед Родиной совесть и честь!


 
С Днем рожденья, Тюмень!

Проснулся нынче город
В праздничном уборе,
И даже светофоры
Подмигивают мне.
На площадях и улицах
Народ веселый грудится.
Туман прохладный куриться
На розовой волне

Припев: С днем рожденья, Тюмень,
С днем рожденья!
Пусть Господь над тобой
Голубые просторы хранит.
Вижу в окнах
Я ушедших, веков отраженье,
В новостройках твоих –
Торжество восходящей зари.

Сегодня мы невправе
Быть в траурной оправе.
Сегодня мы невправе
Грустить и унывать.
Студенты и рабочие,
Служивые и прочие
Имеют полномочия
Смеяться и гулять.

Припев:
С днем рожденья, Тюмень,
С днем рожденья!
Пусть Господь над тобой
Голубые просторы хранит.
Вижу в окнах
Я ушедших, веков отраженье,
В новостройках твоих –
Торжество восходящей зари.


 
***
Когда любовь последней грани,
Достигнув, вдруг скатилось вниз,
Не нужно слов и оправданий-
Станцуем молча вальс-каприз

И отдаваясь круговерти,
Оставим грусть во власть стихий.
Пусть в запечатонном конверте
Хранятся прошлого грехи.

Письму не надо адресанта.
Никто из нас не ждет ответ.
В любви не ищут виноватых,
Поскольку их обычно нет.

Исправит время все печали,
Сотрет морщинки на лице.
На все начальное в начале.
На все конечное в конце.


 
***
Жизнь меня не гладила по шерстке,
А скорей пытала на излом,
Научив и стойкости и сметке,
Как супернадежный волнолом.

Били в грудь мою валы шальные.
Дважды в день накатывал прилив.
Кудри молодецки смоленые
Пеною морскою окропив.

Защищаясь, приходили драться,
Честь свою отстаивать в бою.
По стране пришлось мне поскитаться,
Побывав на самом краю.

И теперь, когда иссякли сроки,
Помыслы растаяли как дым,
Все свои победы и пороки
Возлагаю я к ногам твоим

На душе и смутно и тревожно,
Словно черти мутят воду в ней…
Водичку пить довольно сложно
Может быть, попробуем, вдвоем?


 
Молодому литератору.

Твердил рассказчику не раз:,
Не путай правду с яркой ложбю.
И свой придуманный рассказ
Пиши как можно осторожней.
Иначе он умчится вскачь,
Устав пустым удилом брякать.
Сначала сам над ним поплачь.
Других потом заставишь плакать.


 
***
Чем мы становимся мудрее,
Тем больше детства  входит в нас.
Мы душу чувствуем острее,
Ее и профиль и анфас.

Мы будто видим через стенку.
И под собой и над собой.
Порою с собственною тенью,
Ведем незримый жесткий бой.

Вдали напалмом дышат войны.
Горят и рушатся миры.
А мы внимательно спокойно
Следим за прелестью игры.

Она забвенье и отрада,
И образ жизни и намек,
Что не за каменной оградой
Зловещий тлеет уголек.

Он разгореться в пламя тоже,
Мир раскалить до белизны,
Забыв, что смерды и вельможи
Пред стихиями равны.


 
Цветовод.

Растить цветы занятье не из новых.
Я цветоводом был и остаюсь.
Среди тонов пастельных и иловых,
Пожалуй, что я только не молюсь.

Цветы , как дети, для меня родные.
Я ради них на многое готов.
Они мои и боль и наградные
За преданность, терпенье и любовь.

И если в композиции из яны
Вдруг кто-то обнаружит на беду,
Искать снисхождения не стану,
Скорей с ума, наверное сойду,

Я каждый куст  в анфас и профиль знаю.
И на себя великий грех беру,
Когда его на праздники срезаю,
В душе я струны собственные рву.

Растить цветы считают непрестижным,
Но сторицей они нам воздадут:
Любимые становяться нам ближе,
Светлей улыбки с ними и уют.



 
Курортный роман.

Я вспоминаю, и не редко,
Когда подчас взгруснтся мне,
Плющем обвитую беседку
И шорох платья при луне.

И бархатистый плеск прибоя,
Медуз прокисшее амбе…
И море сизо-голубое
На догорающей заре.

О, сколько осеней и весен
Прошло с той сказочной поры
Как будто капли с мокрых весел
В иные канули миры.

Порой курортные романы,
Как вешний пух,легки на вес,
К которым поздно или рано
Пикантный тает интерес.

А я о вас тоскую чаще,
Чем больше пройдено пути.
Запретный плод конечно слаще,
Но не до семьдесят пяти?!


 
На смерть поэта

Земля моя, поэта успокой.
Отгороди от недругов, могила.
Он в жизни был какой-то не такой.
Его от подлости и низости знобило.

Он, как рысак, летел во весь опор
К какой-то, лишь ему известной цели,
Рассудку и судьбе наперекор…
Он сжег себя.
Флюиды уцелели.