Поблескивали рюмочки в серванте,
печальный Франклин хмурился с банкнот,
мы спорили с гетерой о таланте
и не жалели поэтичных нот.
Я говорил, что мир слетел с катушек,
проходят дни в смятении ума,
все музы глохнут в грохотанье пушек,
а путь творца - неволя и сума.
Она твердила, что грустить не надо,
ведь божий дар – не пара пустяков,
как блеск снегов, как шорох листопада
и аромат египетских духов.
Мы перешли к делам литературным,
где Астров, Лео Блум и Цинциннат…
Она была начитанной и мудрой
и поражала точностью цитат.
Засахарилась ложечка в стакане,
проснулся город в утренних делах,
я поклонился церемонно даме.
Она ушла. И денег не взяла.