Отыграли своё NPC и ушли за край,
завалив современников квестами за наличность.
Пустосвят мочит Никона в вере, в "награду" в рай
иерархи отправят его, умертвив публично.
Софья бруствер стрельцов настилает родне Петра.
Ванька с Петькою - дети, куда им до взрослой бабы?
Но уже рассветает кошачьих усов заря
и летит, царский лоск потеряв, Софья Петьке в лапы.
Верит каждый игрок - NPC не его судьба,
Вот и Петька ведёрки с гвоздями менял на рыжих.
(Из шестнадцати деток Петрушиного отца
он один был чернявым среди детей белобрысых).
- Ты ли папа мне? - спросит на плахе стрельца царёк.
- Много нас к ней ходило! - ответит стрелец пред Богом.
Обкрадёт на полсотни веков Петя свой народ,
и на многие лета поздравит нас с Новым Godом!
Он ведь думал что Царь, что Игрок, что Творец судьбы!
Не в пример окружающим неписям-очевидцам,
но утопят наследство Петрова Гнезда птенцы
и гвардейских дворцовых ревизий придёт десница...
Что ж, оставим вчера, растревожив седую пыль.
Все мы неписи - жизни, и все игроки - мгновенью.
Ожидая момента бредём сквозь годов пустырь,
аплодируют нам мгновения хлопая дверью.
Не тождественен Богу Творец и меж ними фронт.
Идол требует жертв, но сотворчества ждёт Создатель.
Истукану божка жил народных подбросит лорд,
про себя не забыв, а творит пусть соборный дятел.
Может прав англо-сакс, говоря: - Чем древней народ,
что веками блистал, но утратил державы силу,
тем в нём больше менял вместо битых врагом господ.
А меняле не в масть на общину горбатить спину.
И плодятся личинки царей в NPC стране
оцифровывая мир людской в NPC планету.
Инстинктивная страсть плети жадно стремит во вне.
А любовь? А любви в оцифрованном мире нету.