В какой-то из грязных банок жужжала муха. То ли ей не в кайф было вылететь из неё, то ли сил от старости не хватало. За окном звенел дождь. Оконный паучок наблюдал непогоду сквозь мутное стекло. Несколько оборзевших тараканов беспечно лазали по столу, периодически со смаком доедая засохшие объедки.
Бабка Федосия бессильно лежала на старинной чугунной кровати и тихо вздыхала. Давненько к ней никто не наведывался, словно её и на свете-то не было. А когда-то она была и красива, и весела, да и люди тянулись в её хату, как на тёплый огонёк. Поломала её война. Стала она нелюдимой. Всех гнала со двора "по добру, по здорову"… Отрешившись от внешнего мира, всё же вела своё немудрёное хозяйство. И прожила так достаточно долго.
Но пришло время и навалился на неё недуг. С кровати вставала редко. Выходила до колодца за водицей. Прикупала кое-какие продукты в сельмаге и снова усугублялась в себя. Благо пенсию приносили бесперебойно — молча расписывалась за неё и айда — снова на кровать. Огородишко давно зарос буйной крапивой. Но каким-то образом Федосия не переставала жить, словно Бог обрёк её на вечную вечность.
А дождь барабанил по дырявой крыше всё сильнее. В хате нагло капало и разливалось вовсю. Лишь паучку и мухе потопом на данный момент ничего не грозило. Федосия тихо кряхтела во всём своём бессилии против стихии. Они вошли бесслышно.
У сына автомат за плечами. У мужа устаревшая винтовка. Сели дружно на лавку у стола и хором произнесли:
— Мать, наливай!
Она подкинулась с кровати и в полном отупении от счастья бросилась в погреб. Выносила и наливала застоявшийся самогон, как святую воду. И не было предела её радости! — Вернулись!... — Вот вам солёные огурчики! — Вот капустка ядрёная! - Кушайте картоху, мои любимые...
— Спасибо, мать! Пора! — почти одновременно произнесли сын и муж… И долго ещё жужжала муха в грязной банке, силясь жить дальше в стеклянном плену. И долго паучок чистил лапки, не замечая, что дождь давно кончился. Был 1991 год от Рождества Христова.
20.08.2015.