Искристый снег железной стружкой
Лицо рихтует, точно бритва
И перекошенной избушкой
Стоит кабак. Звучит молитва
За окончанье листопадов
И тост за здравие метелей.
Мужик (по внешности- Довлатов)
К себе созвав метрдотелей
Горланит голытьбу глаголов
(должно быть, начитавшись Джойса
Он с бессознательных приколов
Под визг астрального Роллс-ройса
Себе отыщет пассажира,
Верней попутчика) Сугробы
На крышах, точно накипь жира
Со сковородки. Низшей пробы
Огрызок солнца золотого
Сквозь снег светил светодиодом,
Как будто мир рождался снова
И стал неузнанным приплодом
В незрячем космосе- не важно…
Узор кудрявый на окошке
Нарисовал слуга. Не ваш, но
С чужим талантом, ибо крошке
Из булки хлеба для причастья
Найдётся лишний рот. Прислуга
Под хмелем взорванного счастья
Слезой от репчатого луга
Растопит наледь на стеклянной
Поверхности вселенской призмы.
Картинкой широкоэкранной
Лицу являлись катаклизмы
Глухой провинции у моря.
Пускай сукно ледовой корки
Ветрам суровым, в схватках горя,
Блеснёт фонариком. Из норки
Небес дырявых канет каплей
Звезда невиданной огранки,
Когда снега лохматой паклей
Укроют город цвета манки
И клон Довлатова за стойкой
Куря за день вторую пачку,
Глотая горькую настойку
Вовсю цитирует «упячку»
Сонливому метрдотелю-
Он ни о чём уже не думал.
Лишь иногда вздыхал метелью
На Бога глядя в тёмный угол.