она приходит то в год раз, то каждый день.
я не то чтобы ей уж совсем не рад.
она пишет про мальчиков - все не те,
и я как-то пробовал тут ревновать,
но понял, что и это уже обменял
бесконечную тысячу лет назад
на бесчувственность, виски, ж/д вокзал
и на то, каким здесь сумел я стать.
она страшно юна. для неё ещё
имеет значение шёпот дат.
она вИдит всё, чувствует так горячо,
как я. тысячу лет назад.
они читает Ремарка, пишет стихи,
и когда я читаю их здесь в тишине,
я думаю - были бы неплохи,
если бы не были обо мне.
боится, что я здесь останусь один,
не зная, что я-то уже за бортом,
что в холодных теченьях, в движении льдин
я обрел здесь покой и, наверное, дом.
и когда я тону, не ведая дна,
она хватает ладонями тонкий канат
и тащит наверх. и верит в меня -
как я. тысячу лет назад.
я не жду, чтобы кто-нибудь вдруг меня спас,
и знаю - не сможет спасти и она,
но не имеет значения. всякий раз,
как она приходит, чтоб верить в меня,
когда я потерян и всеми забыт,
мне хочется выпалить ей, рассказать,
как сильно я мог бы её любить
какую-то тысячу лет назад.