Пусть мне простится грех мой подневольный,
за то, что с ним не в силах совладать,
я с детства, со скамьи далёкой школьной,
ничем не мог двуличье оправдать.
По мне лжецы, как дети от Иуды,
с предательством способные дружить,
наполненные ханжеством сосуды,
готовые пороку услужить.
Кружа'т они, как осы над повидлом,
и льётся фальшь чернее, чем мазут,
в них ни души, ни совести не видно,
когда неправду правдою зовут.
Кроя'т подлог на свой манер удобно,
наряд роскошный из лохмотьев шьют,
и мелочь чувств своих правдоподобно
за крупную купюру выдают.
О честности своей слагают мифы
и заставляют верить в них людей,
но есть у них на всё свои тарифы
и для распятья – горсть стальных гвоздей.
Притворно, словно милые причуды,
свой алчный пыл за страсти выдают,
им трудно откреститься от Иуды,
когда любовь и веру предают.
За стоимость серебряной подачки,
крадут надежду, будто ночью тать* ,
и прячут от других её в заначку,
чтоб с выгодой потом перепродать.
Простят меня за то, что мир так вижу
и ничего поделать не могу:
душой я лицемеров ненавижу
и чувство это, каюсь, берегу...
тать*(старин.) - вор, тайный похититель.