Эрнст Штадлер родился в 1883 году в городе Кольмар (Эльзас), детство и юность провёл в Страсбурге.
Изучал германистику, романистику, сравнительное языкознание и художественный перевод в Страсбурге, Мюнхене и Оксфорде. С 1908 года преподавал немецкую филологию в высших учебных заведениях в Страсбурге, Оксфорде и Брюсселе.
Опубликованный в 1914 году сборник стихов Штадлера под названием «Пробуждение» сделал его одним из ярких поэтов литературного экспрессионизма.
Ввёл в немецкоязычную поэзию длинную строку,
Погиб в Первую мировую войну во Фландрии в возрасте 31 года.
Это раннее стихотворение поэт посвятил Жоржу Ритленгу (1875-1972), французскому художнику-пейзажисту и гравёру, уроженцу Эльзаса. В качестве иллюстрации скопирована его картина «Оттрот и его замки».
Откровение девушки
1902-1904
Жоржу Ритленгу от всей души
Скромным нарядом цветущих лугов
в свете солнца пришла весна на землю,
уставшую от ранних звёзд на небе.
Тот вечер был окутан нежным светом
жемчужных кустов. Слабый весенний дождь
слегка увлажнил карие сумерки,
спускавшиеся за кипарисами.
Я стояла у куста магнолии,
упиваясь сильным ароматом цветов,
прижав губы к тёплым влажным лепесткам.
Он подошёл сзади. Взял меня за руку.
Я вздрогнула от неожиданности.
Он был красив. Его светлые глаза
Сияли желанием и цветами.
Мы пошли вместе в тихой теплой ночи.
Чуть слышался серебряный перелив
далёких фонтанов. Сладостный ветер
слегка покачивал тёмные ветки.
Вдруг слабый порыв желания подул
в ночи, и тут наши слова иссякли.
Мы шли молча, слушали только тихий
хруст былинок под нашими ногами.
Большая птица пугливо взлетела
из зарослей и задела нас крыльями.
Мы пошли дальше, не говоря ни слова.
Та ночь была необыкновенной,
ярче пылающего блеска жгучих
цветущих роз. Это было давно, но
так чудесно. Когда я по карнизу
быстро спустилась и, передохнув,
побежала, обдуваемая тёплым
ночным ветром, мимо засаженных клумб
и золотого фонтана по светлому
лугу к гранатовому дереву,
которое охраняло нас
своими пурпурными руками.
Плоды на нём висели, как тяжёлые
золотые фонари. А на ветках
пели два соловья, и их трель тихо
разносилась по самым дальним садам,
погружённым в безмолвную темноту.
Будто в сказке! Когда я стояла одна
под деревьями, соловьиное
пение завораживало меня,
как цветочная роса. Так коротала
я волнительные ожидания,
ведь иногда он опаздывал. А кусты
странно дрожали и пугали меня.
Однажды, когда летняя ночь висела
золотом между ветвями и все цветы
словно горели в красном полнолунии,
он поднял меня на руки и понёс
по узкой серебристой тропинке
и по холодным ступенькам к фонтану.
Я, как во сне, обняла его за шею.
Ярко блестел светлый поток воды,
и тёмные ветки свешивались
мягкими лохматыми прядями
над мокрым зеркалом. Бледные брызги
окропили мою грудь и его трепетно
дрожащие горячие руки. Вдруг
он резко поднял меня выше и в диком
восторге понёс. Дрожа от страха и
счастья, я лежала у него на руках.
Холодные капли воды всё ещё
сверкали на моем теле, словно
блестяшие украшения.
Весь дрожа, он принёс меня к кустам роз.
Я утонула в розах и в запахе ночи.
Das Maedchen spricht
Georges Ritleng herzlichst gewidmet.
Dann glitt in leisem Schmuck gebluemter Wiesen
der Fruehling uebers Land rieselnd von Sonne
und schwer vom Sehnen frueher Sternennaechte.
Ein Abend kam gehuellt in weiches Licht
beperlter Buesche. Matter Fruehlingsregen
war sanft verronnen in den braunen Daemmer
der hinter den Zypressenstaemmen aufglomm.
Ich stand an dem Magnolienstrauch und sog
den starken Duft und schmiegte meine Lippen
tief in den warmen feuchten Flaum der Blueten.
Er kam von hinten. Fasste mich am Arm. Ich schrak
zusammen. Doch er war so schoen
wie er so dastand mit den hellen Augen
und ganz bestrahlt von Lust und Glanz der Blueten.
Wir gingen durch die leise laue Nacht.
Und wie der fernen Brunnen Silberton
fast nur aufbebte wie ein dunkler Zweig
vom liebetrunknen Nachtwind angeruehrt
und hie und da ein schwacher Laut der Lust
die Nacht durchwehte starben unsre Worte
und schweigend gingen wir und lauschten nur
gedaempftem Knirschen der zerknickten Halme
und wie vom buschigen Geaest gescheucht
ein grosser Vogel rauschend uns umstrich
und gingen hin und fanden nicht ein Wort
zu sagen was in dieser Nacht erwuchs
und heller strahlte als der heisse Glanz
der von ergluehten Rosenbueschen fliesst.
Das ist nun alles lang vorbei. Und war
so suess doch. Wenn von dunklem Sims ich leicht
mich niederschwang und atmend stand und dann
so hinlief und die warme Nachtluft mich
zitternd umspuelte an gefuellten Beeten
vorbei und goldnen Brunnen durch den Glanz
der hellen Wiese zum Granatbaum der
mit Purpurarmen uns umgitterte –
Leuchtend wie schwere goldne Ampeln hingen
die Aepfel. Und in seiner Krone sangen
zwei Nachtigallen. Leise zog ihr Lied
durch fernster Gaerten atemloses Dunkel
und wie verzaubert. Wenn ich so allein
unter den Aesten stand dann sickerte
wie Bluetentau der Wohllaut auf mich nieder
und kuerzte mir die langen heissen Stunden
denn manchmal kam er spaet. Und durch die Buesche
wehte ein fremder Schauer der mich schreckte.
Und einmal als die Sommernacht wie Gold
zwischen den Zweigen hing und alle Blumen
wie Flammen in den roten Vollmond gluehten
hob er mich auf und trug mich hin ich schlang
den Arm um seinen Nacken wie im Rausch
den schmalen Heckenweg der wie aus Silber
gesponnen glitzerte die kuehlen Stufen
hinab zum Brunnenbecken. Seltsam blitzte
die blanke Flut und dunkle Zweige hingen
wie ein Geriesel weicher wirrer Straehnen
zum feuchten Spiegel. Schauernd ueberrannen
die blassen Wellen meine Brueste und
das selige Zittern seiner heissen Haende.
Und ploetzlich riss er mich empor. Wild jauchzend
trug er mich fort. Taumelnd vor Schreck und Glueck
lag ich in seinem Arm. Die kuehlen Tropfen
funkelten noch wie flimmerndes Geschmeide
um meinen Leib. Und zwischen Rosen
trug er mich bebend hin und zwischen Rosen
ertrank ich und versank im Duft der Nacht. –
Quelle:
http://www.zeno.org/nid/20005707625