Я шел к нему на дальний край села,
в пыли горячей обжигая ноги,
но мысль сильнее пыли душу жгла
горячим льдом предчувствий и тревоги.
Через пшеничные бескрайние моря,
через сады, по шляху, через греблю
я шел к нему, а он стоял в дверях
хатенки выше окон вросшей в землю.
Седой, как лунь, высокий и худой,
слепой глазами, зрячий мудрым сердцем,
он три войны оставил за спиной
и пережил бандеровские зверства.
Он повидал так много на веку,
что сам казался из земли и пепла,
он знал лесоповал и знал тайгу,
он знал людей, и что такое пекло.
А я с вопросами бессовестно спешил:
"Ну расскажи мне, что такое мудрость?"
А он угли в печурке ворошил,
дышал со свистом, тяжело и трудно:
"Ты станешь мудрым только лишь тогда,
когда в твоей душе огонь погаснет,
когда ты будешь чист и беспристрастен,
как эта чистая криничная вода.
У мудрости нет братьев и сестер,
ей не известны боль и снисхожденье,
она, как прогоревший в прах костер,
узнавший какова цена горенья..."
И вытащил из печки уголёк.
И уголёк не жёг ему ладони.
И запах ладана поплыл через порог,
и растворился в колокольном звоне.
Николай ЛЯТОШИНСКИЙ