На берегу, среди песчаных дюн,
шлифует вОлнами тела камней залив,
и взгляд летит туда, за перегиб
любых границ, до темноводной бездны,
где запах не походит на подъездный,
сидел мальчишка, зелен был и юн.
Лепил людей из мокрого песка
и корабли, и дзоты, и форпосты,
и домики, и целые погосты,
и целые животные стада,
и так боялся:
вдруг придет вода?
А если солнце прыгало за тучи,
и близь воды опаснее простыть,
то мальчик принимался за холсты
и рисовал подолгу, неумело,
и если был сегодня мальчик смелым,
то нес родителям:
авось чему научат!
И если получал он похвалу,
то плакал и смеялся вперемешку,
игрался целый день в орел и решку
и погружался в вод соленых вкус,
и не был он ни плакса и ни трус,
и повторял: " я все еще смогу "
Те дни прошли, сменилась и палитра,
а жизнь скорее в ритме босановы
такой, конца которой уж не видно
и нет решений и стремлений новых.
И вот сидит на том же берегу,
родителей уж нет на этом свете,
никто его рисунков заметит,
и не звучит уже : " я всё смогу".
Сидит парнишка, зелен был и юн,
руками перебрасывая шишки,
вот только нет уже того мальчишки
на берегу среди песчаных дюн.