Все хорошо
Вечерами, глядя на картину,
где горит огонь под котелком,
старый старый, мудрый Буратино
вспоминает тихо ни о ком.
Он давно один из тех остался,
кто на сцене в юности блистал.
Нос его, увы, пообтесался,
обломался и короче стал.
Спился друг печальный,
с сердцем львиным,
локон голубой в тоске храня.
Убежала умная Мальвина
с Карабасом в дальние края.
Арлекин подался в юмористы,
Коломбина в бизнесе давно.
Сломанные, дряхлые артисты
не нужны в театре и в кино.
Высох пруд, и бедная Тортила
постепенно погрузилась в ил.
Так и не женился Буратино,
папа Карло гвоздика не вбил.
Как-то получилось все нелепо,
и в театре было много дел
столяру неведомых. Джузеппе
взял и папу Карло подсидел.
И театр стал при нем отелем.
Буратино? Вон, у стойки он.
Все ворчит, мол, мы собак не селим,
будь ты хоть сам пудель Артемон.
Он портье, давно не правит балом,
но доволен, поумнел от бед.
У него ключей теперь навалом,
правда, золотого больше нет.
Но зато спины не гнет до пота,
и не паперть тоже не пошел.
Жив он, видит солнце, есть работа.
Ой, как это, братцы, хорошо!