Фридрих Готлиб Клопшток.
Как нежно заря сквозь орешник пылает,
И дикие розы в огне золотит!
Как весело жавронок в небе играет,
Порхает над лугом,поёт и кружит!
Как весело ласточка с кровли щебечет,
Сверкая на солнце лазурным крылом.
И ветер резвея в листочках трепещет,
Качая березу над спящим прудом,
Душистей стал луг,освежённый росою,
Всё жизнею дышит,всё вновь расцвело,
И мне,убелённому лет сединою,
Явясь,прояснила десница чело,
Мой посох меня доведёт до порога,
Там сяду на солнце-и слабый мой взгляд,
Окинет поляны.Звук дальнего рога,
И пение птичек меня усладят,
О,как здесь прекрастно!Лишь глас умиленья,
Лишь глас благодарности слышится вкруг;
Всё вторит беспечную песнь наслажденья,
И в воздухе птички,и в поле пастух,
Как весело,громко волы крутороги,
Мычат на пригорках и в долах цветных!
О,долго ли,долго ли буду я боги,
Свидетелем ваших щедрот всеблагих?
Уже девяностое лето зрю ныне-
И если взгляну я на пройденный путь,
Вдали исчезающий в синей равнине,
О,как тогда зыблется вздохами грудь!
Но сердца волненья,восторги немые,
И слёзы-услада тоскующих глаз-
Не скудная ль жатва,о боги благие?
Ах,хладны слова и бессилен мой глас,
Теките струёй по щекам охладевшим,
Вы,сладкие слёзы,теките струёй!
О,если я вспомню о днях пролетевших,
Мне кажется жизнь моя длинной весной!
И скорби мгновенья,мгновенья кручины,
Короткою были грозою сих дней;
Мило смеются за бурей долины,
Роскошные нивы и рощи пышней,
Ни молния наших дерев не палила,
Ни град не вредил полевого плода,
Ни мор не губил моих стад,не гостила,
Под кровом сей хижины долго беда,
Как я восхищался,надеждой ласкаясь,
Когда мои дети играли со мной,
Обвившись вкруг шеи,когда улыбаясь,
Малютка чуть брёл за моею рукой?
Как я утешался надеждою счастья,
Когда расцветали отростки сии,
Я буду хранителем их от ненастья-
И небом труды наградятся мои!
Они возрастут высоко,сановито,
И будут древами,и плод принесут,
Дряхлеющей старости будут защитой,
И кости мои,в их тени погребут,
Так я говорил-и,облившись слезами.
Младенцев к груди пржимал-и они,
Хоть выросли в цвете,любимы богами,
И старость седую лелеют в тени,
Так выросли груши,орешник прохладный,
И яблони кои,как юношей был,
Ласкаемый в сердце надеждой отрадной,
Вокруг моей хижины я насадил.
Под кровом листов они птиц приютили,
Их старые ветви сплелися шатром;
От бурь защищая,они наклонили,
Вершины свои над моим шалашом,
Но вечно ли светел ручей среди луга?
И горесть слезу у меня извлекла-
Когда на груди моей жизни подруга,
Ты,Мирта,в обьятьях моих умерла!
Двенадцать уж раз над твоею могилой,
Фиалки встречали младую весну;
Но скоро наступит день светлый и милый,
Когда безмятежно с тобою усну:
Быть-может придёт он с грядущей зарёю.
О,я с умиленьем гляжу,как скользит,
Брада по груди моей снежной волною,
Как вздох мой тяжёлый её шевелит,
Лобзай, ветерок перелётный,седые,
Власы старика,как лобзаешь порой,
Цветущего юноши кудри златые,
Иль чёрные локоны девы младой.
Сей день ликованью иной посвятится.
Сюда домочатцы сберутся ко мне,
И дети,и внуки:алтарь задымится,
И юный телец запылает в огне.
Здесь жертвенник будет пред сими дверями,
Украсив главу благовонным венком,
Я лиру настрою-и все мы с мольбами,
Хвалебные гимны богам воспоём,
И все соберёмся под липой тенистой,
Рассыплем на стол мураву и цветы,
И вкусим священные явства,душистый,
Сот ульев,пшено и златые плоды".
Так говорил Палемон престарелый,
Встал,опершися на посох кривой,
Созвал детей-и в беседе весёлой,
Сладко пирует под липой густой.
пер.Шкляревский П.П.