Рукою лёгкою порхаю над строкой
В желании невинном обеспечить,
Свой образ, сущий, доброю молвой;
И для грядущего свой след увековечить.
Пусть годы мчат, но крепнет, как вино,
Наш дух – внимает истине сознанье.
Увы, но в совершенном мирозданье
Ветшанье плоти так же учтено.
В надежде на заоблачный покой, –
В лохмотьях, или в царском одеянье, –
Нас приведёт, склоняя над клюкой,
К закату дней седое увяданье…
И думы, под звенящей тишиной,
Не потревожит бурное броженье;
И не взволнует кровь воображенье
Свиданья страстного под краткою луной…
…Когда-то, от Десницы в колыбель
К дитя, спустилась тень – благословеньем;
И в крестный день латунная купель
Взбурлила радостью святою – омовеньем.
Так в миг гуления*, – в младенчества часы, –
Отметиной от соприкосновенья, –
Как начертание (как знак Благоволенья), –
Седая прядь легла в мои власы…
И Благодетель мой дорогу мне отверз
К просторам творческим – немыслимой вселенной;
С земного поприща, по милости, вознес,
Смерив, мой нрав судьбой вполне обыкновенной.
С тех пор – до паперти, или войдя в собор,
Заботливый Отеческий Твой взор,
На образах святых, или в делах, встречаю.
И повсеместно, ежечасно размышляю:
Каков же будет мне Твой Судный приговор?
Ведь вижу, многое мне – крестнику – прощаешь,
Когда в ненастье – в дни худые – навещаешь:
Не в образе, конечно же, Державном,
И не в явлении знамения преславном;
Не с ликом старца, вялым, набожно-серьёзным;
А милостью, …или упрёком грозным…
…И мнится мне, что в мертвенной глуши
Мне должно быть пред страшными вратами –
Для зыбкой, но не проданной души,
Зажечь надежду вдохновенными устами.
И скажет Тот, чей Дух пылал во мне:
- Спаситель будь души, в преддверье ада.
Здесь Славу пой – на тёмной стороне –
Любви, надежде, вере. И лампада,
В руке твоей укажет путь ко Мне
Прозревшему у врат теней и смрада…
Ты Мой наместник в этой проклятой земле; –
И вот удел твой – …и проклятье, …и награда.
*гуление – (от глагола гулить) – стадия до речевого развития ребёнка.