Ночь. Осень. Памятник Ильичу. Вокзальная площадь.
Человек в блестящем лайкрой костюме, коленом в луже. И он мне отчаянно, катастрофически нужен.
Этот, с букетом в пошлющей бумаге, чуть с лишним в теле, эстетический Барабек.
А ведь все так хорошо начиналось.
Профессиональный, рабочий подход.
Это потом уже прореха образовалась
В перманентный, сменяющий друг друга
Один и тот же скриншот.
Там убежище, по лавкам дети, мама пилит ее. Его.
Он порядошный, очумевший. Как его, вдруг, так повело?
Он служил, он видал обстоятельства, он учился и пишет труд.
В университет, в наивысочайшее заведение.
Диссертацию или как там ее зовут.
Я кусок от ромашки беленький.
Или как там его зовут: лепесток.
Прилетела по ветру летнему и прилипла к нему на глазок.
Парень видеть не стал, изгибается. Машет руками перед лицом. Хочет снять наверное это палево с глаз.
Но вместо - снимает кольцо.
На вине поцелуи вскипаются, на бессонье мельчает контрол.
Мы друг друга заплющиваем обещаниями и сворачиваем в свеженький ролл.
Я ж хотела его как мужа. Он хотел же меня как мать дитю.
Но тогда июль скакал по календарям, а в сентябре только горстью пилюль. Нам удавалось.
Свести друг друга к нулю.
Ким Ки Дук, подворотни и сопли,
Что не сохли никак в кулаках.
По кафе и салонам таскались, забывая про доблесть и страх.
Мы совсем же неадекватные были,
Как апрельской погоды замах.
Осень счистила все до блеска: асфальта, дождей монотонных, его костюмов, рубах.
Смотрю сейчас на Ильича. Такого постоянного, веского.
И вижу: служебный роман удался.
Но кончился.
Как кончился, думаю, он.
И тогда Я.
3 август 2015
Дг.