Раскрою тайну: даром, что среда,
во коей обитаю, благодатна;
Господь меня испытывал всегда,
а это, доложу вам, неприятно.
Казалось бы, сладчайшее буше -
судьба моя, - и сытненько, и вкусно;
но гложет грубый факт, что на душе -
не то, что мерзко, хуже: просто пусто.
Вокруг меня, куда не погляди, -
откормленное сонное довольство.
Но там, где ложь бессильна, там, в груди -
явление совсем иного свойства:
Саднит, и докучает, и клянет,
и ломится во все входные двери, -
то - совесть, а ее Господь дает
и грешным, и святошам в равной мере.
Присыщенный осмелится навряд
перин отринуть ласковые формы.
Увы, но созидательный заряд -
лишь в том, кого не очень сытно кормят;
Он прет, и аппетит его зверин,
клокочет страсть под плохоньким исподним,
а я - в плену подушек и перин.
И в этом испытание Господне.