Смотря на мир, как смотрят на бездомного калеку,
Чуть с жалостью и со стыдом несуществующей вины,
Как-будто часть тебя гниёт в его отравленной крови,
Отводишь взгляд, боясь нарушить свой мещанский быт,
Но всё равно подходишь, думаешь, что к человеку,
А человека нет... А человек давно убит.
Убит собой, женой, работой, домом-ипотекой.
Рукой своей нарисовав дешёвый персональный ад,
В котором ты герой, хотя на деле горе-акробат,
Играешь в жизнь, скользя по холоду зеркальных плит,
Согнулся в рабской позе, думаешь - стал человеком,
А человека нет... А человек в душе... убит.