Темная башня пред взором моим
Тучи пронзает шпилем своим.
На самом верху одно лишь окно,
В такой большой башне оно лишь одно.
В нем танец с тенями затеял огонь,
В том танце все поровну - радость и боль;
В нем смерть вместе с жизнью в паре кружат,
То в райские кущи уводят, то в ад.
Я должен подняться туда, где огнем
Мрак комнаты башенной был побежден.
Мне хочется встретить того, кто там есть.
Кто кормит огонь, позволяя гореть?
И вход в Темной башне тоже один,
Охраны не держит ее властелин:
Свободен проход через узкий портал.
Причудлив ступеней массивных фрактал.
Винт лестницы кружится, словно судьба,
И скоро меня утомляет ходьба.
Протяжен и крут оказался подъем.
Зачем это нужно в оплоте пустом?
Покоятся плиты ступеней в пыли,
Забыли ступени людские шаги.
Слой пепла времен густым слоем укрыл
Творение мастера, что оплот возводил.
Сырые каменья, заросшие мхом,
Окутаны древним мистическим сном.
А сон их - картины канувших дней.
Чем крепче дремота, тем кладка прочней.
Ну вот, я у цели - я поднялся наверх.
Дубовая дверь, а на ней барельеф:
Свернувшись в кольцо, пожирая свой хвост,
Змей ждет, кто откроет затвор и войдет.
За дверью, я чувствую, ждет человек.
Мгновенье колеблюсь, мне слышится смех.
Сдвигаю затвор и тяну на себя,
Скрипит и противится дверь, как дитя.
И вот дверь открыта, и взгляду предстал
Огромный старинный конический зал.
По стенам и в центре в узорах резьбы
Высятся полки, фолиантов полны.
Старик в красной мантии встретил меня.
Его смех я слышал, когда за дверью стоял.
Теперь, когда гость на пороге возник,
Вонзился глазами в пришельца старик.
Седые волосья, до груди борода…
Лик старца напомнил из книг колдуна.
Мантия длинная, истрепан подол,
Истерлась обувка о каменный пол…
И что-то знакомо в лице старика:
Знакомые брови, знакомы глаза;
Знаком изгиб губ и форма лица…
О Бог Милосердный! Да это же я!!!
И смотрит в глаза мои мой же двойник,
А я не пускаю наружу свой крик.
В мгновение кровь превратилась в руду,
Сковала движения и мысли в мозгу.
Взгляд старика… Он не хочет мне зла,
Но нету во взгляде его и добра.
Он просто стоит, на лице его шок;
С губ старца слетает нервный смешок.
Опершись на стол, он приходит в себя;
Прижавшись к стене, оклемался и я.
И вот мы стоим, мы смотрим, молчим,
Но, стоя в молчании, мы говорим.
Вот так я узнал, что уже был живой,
И библиотека осталась за мной.
Все книги на полках я сам написал;
Что было, что будет - я все это знал.
И, чтобы порвать эту ржавую цепь,
Нельзя мне так просто позвать к себе смерть.
Я должен теперь заменить старика,
Чтоб главы из жизни переписать.
И вот отдает мне старик фолиант,
И держит в руках фолиант дилетант.
Старик с пониманием взирает на все;
Он знает о ноше, что мне отдает.
Раскрыв фолиант, я вижу - он пуст.
Листаю пустые листы, слышу хруст
От старой бумаги о переплет.
Я буду писать, но никто не прочтет.
Глаза поднимаю, и нет старика,
А каждая полка пуста и чиста.
Одет я не в старый дорожный наряд,
На мантии красной узоры блестят.
Теперь я остался в башне один.
За пером и бумай проходят все дни.
Огонь из камина согревает в ночи.
Но старец от двери с собой взял ключи.
Одиноко и пусто в зале большом,
Сложно назвать это место «Мой Дом».
Простор для работы, тюрьма для души.
Не сдайся, закончи, прошу, допиши…