Тропка ныряет в безлюдную глушь,
в центре деревни - шатёр, муравейник.
В блюдца, с каёмками пенными, луж,
барином смотрит невзрачный репейник.
Брошены избы: провалы дверей
жадно раззявили чёрные пасти.
Пышно разросся лиловый кипрей,
жуткое зрелище чуть приукрасив.
Лезет малинник сквозь остовы стен,
в окна без рам и прогнившие крыши.
Всё - запустенье, забвение, тлен;
не говорит, не смеётся, не дышит.
В мёртвой деревне могильная тишь,
как на заброшенном старом погосте.
Шагу не ступишь - змеиное "ш-ш-ш"
предупреждает случайного гостя:
здесь человек не хозяин давно,
бросил деревню.
По воле, невольно -
змеи не ведают, им всё равно.
Гостю заблудшему - горько и больно.
В памяти затеси прежних времён,
лица людей, отголоски событий.
Сгинуло всё.
Колокольчиков звон -
песня печали деревне забытой.