Возрождение казачества. Вопросы, на которые придется отвечать
В предыдущих номерах нашей газеты уже рассматривался ряд элементов диффузной сепаратистской войны, которые можно объединить под условным названием «регионалистское краеведение».
Это такой особый тип «краеведения», при котором отдельная «история родного края», которая является неотъемлемой частью истории нашей страны, начинает странным образом «переосмысливаться». И в результате оказывается, что в России якобы давно существует некий «коренной народ». И что этот «коренной народ» имеет и собственную отдельную «богатую историю», и собственных «народных героев», которых якобы почитает часть местного населения. А потому этот народ вправе претендовать, как минимум, на «национально-культурную автономию», а лучше — на политическую автономию или даже на независимое государство.
При этом часть региональной элиты — иногда самостоятельно, а иногда и при поддержке из Федерального центра (или из-за рубежа) — под лозунгом «возрождения народных традиций» начинает использовать такой тип «краеведения» в своей политической игре.
Когда такие игры ведут люди, не обремененные властными полномочиями, то это можно остановить или придать этому конструктивное направление через мобилизацию общественного мнения, в крайнем случае, привлекая на помощь местный «административный ресурс».
Но когда в этом процессе участвуют представители региональной власти при нулевой реакции (или при поддержке) из Центра, то возникают не только проблемы, но и серьезные вопросы.
И мы хотим их задать.
Предварительно оговорим, что мы предельно положительно относимся к такому явлению нашей жизни, как возрождение казачества. Но — при одном условии. Возрождение традиций служилого казачьего сословия, содержащих в себе огромный державостроительный потенциал, должно быть направлено на благо Отечества. То есть, на укрепление территориальной целостности России, на поддержание межнационального мира, на борьбу с искажением и осквернением истории нашей страны.
И в данном случае, мы хотим поставить те вопросы, ответов на которые ждут и представители самого «казачьего сословия», и их потенциальные союзники в деле укрепления российского государства.
В предыдущей статье я уже обсуждал учредительный съезд «Казачьей партии Российской Федерации» (КпРФ), который состоялся 24 ноября 2012 года. Там, как мы помним, вице-губернатор Ростовской области С.;Бондарев (возглавивший КпРФ) высказался по одному из ключевых вопросов, относительно которого среди казаков нет единого мнения. Так, С.;Бондарев заявил, что КпРФ, созданная «для всех граждан России», не претендует на то, чтобы казаки были признаны «самостоятельным народом».
Но почему С.;Бондарев так жестко зафиксировал свою позицию в этом вопросе? Потому что многие, увы, имеют диаметрально противоположное мнение.
Заявление лидера КпРФ являлось отголоском той дискуссии, в которую уже давно вовлечены и сами казаки, и руководство регионов, тесно связанных с историей казачества.
Так, в «Казачью партию РФ» отказались вступать кубанцы.
Еще в октябре 2012 года на VI Всемирном конгрессе казаков в Новочеркасске атаман Кубанского казачьего войска Николай Долуда заявил: «Перестав опираться на свою собственную идею — идею возрождения казачества как народа, идею казачьего братства и казачьего единства — казачество мгновенно окажется «размазанным» и очень скоро перестанет существовать вообще. Никаких партий нам не надо! У нас уже есть то, что превыше всех партий: казачья идея, казачий народ, казачье войско».
Итак, в октябре кубанский атаман агитировал: «Даешь казачий народ!».
А 8 декабря 2012 года в Москве прошла международная конференция «Казачество как фактор межнациональной стабильности», инициированная Межрегиональной общественной организацией «Кубанская казачья община» и казачьим журналом «Казарла». Более 400 участников мероприятия — представители региональных властей, казачьих организаций России и ряда стран ближнего зарубежья и Юго-Восточной Европы — уделили внимание таким спорным вопросам, как «кто есть сегодня этнический казак?»; «каковы перспективы развития его народа?»; «чем отличается понятие «казак» от понятия «казачество»?»; «казачество — это сословие или народ?».
Или сословие, или народ...
Дальше выясняется, что сословие невозможно, а значит — народ.
Атаман Кубанской казачьей общины г.Москвы Николай Ерёмичев в своем докладе пытался проанализировать, каковы итоги и дальнейшие перспективы «возрождения казачества»: «Вот уже 22 года мы занимаемся возрождением. Только непонятно, что мы сейчас возродили. Потому что возродить то, что было... невозможно... Все территории казачьих войск находятся в рамках субъектов Российской Федерации... Казаки не были поименованы в качестве отдельного народа... Сейчас казаки воспринимаются прежде всего как члены общественных организаций... Когда мы говорим, что казачество — это сословие, то вообще непонятно, как это воспринимать. Мы живем во внесословном обществе. В конституции РФ нет такого понятия, как сословие».
Да, это новая реальность, с которой необходимо считаться, пытаясь «возрождать казачьи традиции». Главное, что сейчас из этой традиции востребовано государством, — это воинское служение, защита Отечества. И здесь — понятно, какие существуют перспективы.
Но то, что пытаются дополнительно получить от этого процесса часть казачества и некоторые чиновники, вступает в явное противоречие с возможностями российской политической системы. А это, в свою очередь, может навредить благородному делу возрождения казачьих традиций. Подчеркнем, традиций, содержащих в себе огромный государственнический потенциал.
Кто-то это противоречие осознает, а кто-то, невзирая на высокую занимаемую должность, не придает этому решающего значения.
Например, 2 августа 2012 года на расширенном заседании коллегии ГУ МВД по Краснодарскому краю губернатор Кубани Александр Ткачев заявил следующее: «На протяжении последних 10–20 лет мы сознательно поддерживаем казачество, это наша культура, традиции, песни. По большому счету, ведь еще и сто лет не прошло, как на кубанской земле жили казаки. А ведь казаки — это народ, как русские, татары, мордвины и т.;д. Это народ, входящий в Российскую Империю. Потом он лишился этого статуса, никто и не претендует на возвращение, но тем не менее...»
Как видно из приведенных (в этой и предыдущей статье) высказываний, многие претендуют именно на возвращение статуса «казачьего народа». А выбор символов Кубани, в частности, флага дает повод к неоднозначному толкованию позиции прежней и нынешней краевой власти по данному вопросу.
Флаг Краснодарского края, утвержденный еще в мае 1995 года, повторяет по цвету флаг Кубанской Народной республики. А эта страница истории казачества прямо адресует к возникновению в 1918 году на территории бывшей Кубанской области независимого государственного образования со своими законодательными и исполнительными органами власти.
Несмотря на то, что во внутренней политической борьбе новой республики тогда сталкивались три силы: сторонники «единой и неделимой России», приверженцы федеративного или независимого государства — повестку дня задавали последние.
В 1918 году за присоединение Кубани шло тайное противоборство между Донским правительством и Украиной. Тогда же, по утверждениям атамана Всевеликого Войска Донского (ВВД) генерала П.;Краснова, рассматривался и проект нового федеративного государства с участием Кубанской Народной Республики, ВВД и Украинской Державы гетмана П.;Скоропадского. С ней конкурировала идея создания Конфедерации казачества, народов степей и горцев Северного Кавказа...
Стремление части кубанских лидеров к отделению от России стало тогда причиной острого конфликта между депутатами Краевой Рады и командующим Добровольческой армии генералом А.;Деникиным. Результатами этого противостояния стали расправа с «отделенцами» и (как реакция на это) массовое дезертирство кубанцев из Добровольческой армии.
Весной 1920 года наступление Красной Армии положило конец Кубанской Народной республике. Но обострившиеся во время Гражданской войны конфликты внутри кубанцев, а также между ними и донскими казаками еще долго определяли взаимоотношения и среди казачьей эмиграции, и среди казачьих сообществ России.
Таким образом, в 1995 году, еще во время губернаторства ставленника прежней «партии власти» Е.;Харитонова, при утверждении флага Краснодарского края выбрали символ, связанный с теми страницами истории «белого казачества», которые адресуют и к внутреннему расколу среди казаков, и к «сепаратистским идеям».
Странный выбор, не правда ли?
Затем под этим флагом руководил регионом «красный губернатор» Н.;Кондратенко. И под этим же флагом продолжает «возрождать казачество» в крае с конца 2000 года нынешний губернатор-единоросс А.;Ткачев.
Адресация этого «возрожденческого процесса» уже на начальном этапе именно к «белому казачеству» и фактическое игнорирование при этом тех страниц истории, которые связаны с участием казаков в Гражданской и Великой Отечественной войнах на стороне Красной Армии, заставляет нас обратить внимание на еще один очень значимый сюжет.
Он связан с возвращением на Родину регалий Кубанского казачьего войска (ККВ) и героизацией хранителя этих реликвий, атамана ККВ за рубежом В.;Г.;Науменко (1883–1979).
После Гражданской войны более 10 тысяч кубанских казаков оказалось в эмиграции. Среди них и член Кубанского краевого правительства по военным делам генерал В.;Науменко, отвечавший за хранение переправленных сначала в Европу, а затем в 1949 году в США регалий Кубанского казачества (знамена, штандарты, награды и т.;д.).
Возвращение регалий на Кубань (о чем шли переговоры аж с 1990 года, с момента «возрождения казачества» в России) началось в 2006 году, после того как губернатор А.;Ткачев выполнил часть требований зарубежной казачьей общины: восстановление войскового храма и памятника императрице Екатерине... Требование о переименовании краевого центра в Екатеринодар не было выполнено по причине несогласия с этим большинства жителей Краснодарского края.
Не получило всеобщей поддержки в регионе и почитание некоторых лидеров Кубанской Народной республики (в агитации за это почитание принял участие ряд местных историков и представителей власти).
Поклонники Войскового атамана ККВ В.;Науменко в качестве аргумента выдвигают тезис о том, что генерал, сохранивший для кубанцев священные реликвии, был «против независимости Кубани» и выступал за «единую и неделимую Россию». При этом они всячески пытаются оправдать сотрудничество своего кумира с фашистами во время Великой Отечественной войны.
Но хорошо известно, что с 1941 года атаман В.;Науменко участвовал в формировании добровольческих казачьих подразделений Вермахта, куда входили и откровенные сепаратисты, сторонники независимого государства «Казакия».
С весны 1944 года генерал Науменко служил в Главном Управлении казачьих войск в Берлине, созданном тогда же под руководством бывшего атамана Всевеликого Войска Донского генерала П.;Краснова.
На все эти факты современные поклонники атамана В.;Науменко — в том числе, из Департамента образования и науки Краснодарского края, — отвечают таким образом: «Эпизод сотрудничества В.;Г.;Науменко с вермахтом был ситуативным, … не связанным с какими-либо активными действиями».
Что имеется в виду? То, что казачий атаман сам не вешал и не расстреливал, а «только» формировал воинские подразделения, принимавшие участие в карательных операциях?
«Ситуативное сотрудничество»? Но ведь среди казачьих генералов, находившихся в эмиграции, были и такие, кто не пошел на «ситуативное сотрудничество» с фашистами! Почему местные историки и чиновники популяризируют и славят того, кто воевал на стороне фашистской Германии?
Нынешний атаман Кубанского казачьего войска Н.;Долуда так определяет место этого лидера «белого казачества»: «С именем Вячеслава Григорьевича (Науменко) связано возрождение казачества на Кубани, а вся его жизнь — образец преданности своему делу». Это вот такие у нас «герои», выбранные для процесса «возрождения казачества» в России?
А где в этом процессе место тем казакам, которые чтят память своих предков, защищавших свою Родину, СССР от фашистской оккупации? На каких героических примерах основано военно-патриотическое воспитание подрастающего поколения казаков? Для чего нужно в совершено новой политической реальности метаться в поисках «национальной самоидентификации» казачества? На защиту какого Отечества готовят нынешние учителя тысячи мальчишек, влюбленных в романтику «вольной казачьей жизни»?
Это вопросы, на которые придется отвечать тем, кто всерьез озабочен возрождением казачьих традиций в России!