Не было никого, кто оказался бы прекрасней тебя, если бы не тот сон, что повенчал нас навсегда с мгновением эталонного образа, тонкой ниточкой сшив сердца, слегка коверкая плоть легким стежком сиюминутной влюбленности.
Она вряд ли была осязаема, но что это - девушка, сомнений не возникало. Одухотворенность этого существа была под вопросом. Одно лишь представлялось истиной - в мире нет, и никогда не будет, никого красивее. Того существа, что могло бы пронзать тело до самого его центра, разливая внутрь, будто ещё одну душу, жгучим теплом прирастающую к костям и мышцам, ломающую страхи, ненависть, злобу…
Здесь не было физики. Никакого контакта, только взгляд. Но то, что виделось, заставляло испытывать, и переживание, и удивление, и высшую степень наслаждения одновременно. Уходили вдаль все воспоминания, они больше не тревожили. Уже не оставалось никаких сомнений, в каком измерении суждено найти свое счастье.
Неизбежность пробуждения казалась грустной альтернативой насыщенным снам, огромной пропастью между страстными всполохами дремотных огней и обыденным штилем, перемежающимся утолением плотских потребностей и шаблонным общением, хорошенько сдобренным фальшивыми ужимками. День давал многое: семью, планы, реальность. Отбирал ещё больше: страсть, чувства, желание.
Утро грозило похмельем. После каждой ночи, невозможно было привыкнуть к пресному вкусу окружающего мира, все казалось мутным, бесцветным, блеклым. Мозг, не воспринимая информацию, давал ложную картинку, плоскую, чуть размытую, похожую на старую фотографию, которую кто - то забыл в сыром подвале.
Время играло на руку. Раньше сон был лишь отдыхом, отвлечением, теперь он стал огромным городом, государством, местом для священного паломничества. Отдыхать в нем было некогда. Да и незачем. Безумный бег бесформенной жизни, прерывался аллегориями полупространств, приводя к оправданной и заслуженной награде – встрече с ней.
Она была всегда новой, спонтанной, по-иному интересной и бесконечно свежей. Каждая мечта с ней казалась почти сбывшейся, каждое желание почти исполненным, не хватало каких - то секунд сонной невесомости, чтобы заставить их свершиться.
Как - будто не было ничего, рождаясь после полуночи, она воскресала в обрывках образов, примеряемых в реальной действительности. До боли знакомые черты, раскрывали грани страстных желаний. Отторгнутые во сне фантазии, были близки наяву. Близки, но совершенно не уместны, тщетны – они совершенно не будоражили воображение. Не вызывая отклика, обрывались в стадии осмысления, забиваясь в дальний угол израненного подсознания.
Он ждал свидания, ждал когда, наконец, сможет ей во всем признаться. Сможет прикоснуться к ней. Верил в то, что она по-прежнему ждет, скучая где-то за ширмой земного бытия. Он знал все о ней, но ни разу не видел ее губ, не чувствовал дыхания, не ведал тепла прекрасных рук…
Ни один день не проходил без того, как она неловко прятала в платок свои слезы. Она надеялась, что ее любимый, слышит ее. Чувствует, как она молится о нем, мечтает, что в недолгие секунды все же приходит к нему мимолетным образом, отдавая все свое тепло, всю любовь. Все что не дала ему, тому единственному. Тому, кто ушел в безвременье ждать, когда же та самая ответит ему жарким поцелуем. Когда они навсегда останутся вдвоем. Когда время продолжится тихим ходом размеренного счастья, что неожиданно прервалось промозглым осенним днем, под тихий гул ветра и шорох опадающей с деревьев листвы.
Города не было, он тонул в слезах, всхлипывающих под ногами луж. Проспект уносился вдаль, будто пытаясь сбежать от проливного дождя. Редкие квадратики света в окнах высотных домов постепенно гасли.
Она ждала, молила о неизбежности, улыбаясь лишь одной мысли о том, что навсегда связана одной судьбой. Той, что гораздо значительнее жизни или смерти, правды или лжи. Мечтая о безмятежной бесконечности, где они вдвоем. Без боли, без страха и глупых фантазий. Где материи достигают высших точек взаимодействия, опережая чувства и эмоции, волнообразно кидая то в пропасть, то на вершину эйфории. Подтверждая саму суть невозможности их раздельного существования.
Утро встречало спокойную улыбку. В этом мире не было ничего, что могло бы удержать ее. Она сдалась.
Не было силы способной помешать им лететь навстречу миллионам звезд, таким разным, таким одиноким, сводящим с ума своим холодным свечением. Лететь в никуда, без маршрута, без остановок, без конечной точки. Все сильнее сливаясь воедино, стягивая раны, становясь единым организмом. Навсегда, навечно, для двоих, для одного. Него. Нее…