Когда в сентябре 1964 я пошел в первый класс, почти сразу сняли Хрущева. Отчего, чем Никита Сергеич мог мешать моему образованию?
Весь долгий застой я официально учился. Сперва чему заставляли. Потом - чему сам хотел. Интересно, что результат обеих учеб был примерно одинаков - ср. балл, как тогдашнюю водку, оценили в 4.12. Там и там. О правиле Парето я узнал много позже, не странно ли?
Несколько полуофициально я в то же время "работал". "Основная специальность: ученик слесаря-прибориста" - так было написано на первой страннице моей первой трудовой книжки. Того, еще старого образца. На других было: дворник, продавец по приему посуды и иное подобное, как оказалось в будущем - бесподобное. Кто мог предвидеть?
В 80м, с новеньким дипломом "инженера минус химика минус технолога", когда выселяли из столицы перед Олимпиадой "асоциальный элемент", я был уже в ... детском саду. Круто?
Строил я там песочницы и ремонтировал петли-крючочки в малюсеньких шкафчиках-раздевалках, ростом мне по пояс. Должность называлась "рабочий по ремонту зданий, сооружений и инвентаря". О ней была первая запись в соответствующей графе, но уже в новенькой трудовой - меня проверяли на лояльность перед тем, как дать допуск на работу в п/я. Я мечтал, несмотря на п.5, крепить обороноспособность страны. От кого и зачем?
Страна на п.5 взирала с недоумением и сомневалась три месяца вместо положенных двух. Сомнения разрешились положительно и я,"как и вся" лаборатория)), куда попал, начал заниматься по службе... экзотическим вопросом алхимии - абляцией. Не взирая на звуковые ассоциации, вопрос это серьезный и остался темным для меня до сих пор.
В 86м, когда самые ушлые массово ломанулись в кооперативы, я тоже ушел из "ящика". Ни абляция, ни слово, где семь букв "о" вытеснили все иные гласные, уже не казались нуждающимися в заботе. Почему?
Ушел попытаться приблизиться к философскому камню человеческого счастья - выпускать товары народного потребления. На ЗиЛ. Технологом в запускаемый цех пластмасс. Принадлежал цех по иерархии к корпусу домашних холодильников (КДХ). Прежний ГенДир ЗиЛа Сайкин, с легкой руки Ельцина сменивший бывшего мэра Москвы Промыслова, позволил новому химическому цеху расположиться в черте города, на пойме Москвы-реки (под метромостом между Коломенской и Автозаводской) и официально числиться станцией технического обслуживания автомобилей. При каком еще строе такое, в принципе, может быть возможно?!
Штатным способом добираться на пойму из КДХ надо было на новеньких грузовиках-попутках - готовой продукции автосборочного производства - ЗиЛовский внутренний автобус туда принципиально прилично не доходил. Кто и зачем устроил или недоглядел такое безобразие?
В конце декабря 86го состоялся Новогодний торжественный вечер. С дискотекой после него. Не в ДК ЗиЛ, а в самом КДХ, на заводской территории. Все незанятые на конвейерах могли принять участие. И перед участием могли принять. Часть приняла. Потом, в процессе участия, добавила. От спиртного и плясок кое-кто подустал, но лимитА не хотела упустить возможность завоевать столицу, и вспыхивающие дискуссии кто круче-альфовее, в мордобой не перерастали. Что само по себе удивительно.
Время, когда хорошо, бежит быстро. Домой добираться мне было удобнее с поймы. Когда стал прощаться, меня попросили проводить одну юную и несколько нерассчитавшую свои силы даму из нашего цеха - ей надо было выходить в третью, приближающуюся смену. Я не стал возражать - джентльмен по сопровождению - новая почетная, понимаете ли... Где в тот вечер отдыхали мои способности анализировать: оценивать, сравнивать расклады и предвидеть последствия?
Мне как-то не очень симпатична роль Иосифа Прекрасного, однако интонации, мимику и предельную откровенность предложений, которые мне были озвучены в процессе ожидания и поездки, я не смог счесть ни лестными, ни симпатичными. Девушку я все ж досопроводил, договорился со сменным помощником начальника цеха, что она отдохнет у него в комнатке на диване, и ей не станут мешать - ее прогул лег бы на цех пятном. И заторопился домой, конец года и пуск - время горячее.
Утром я появился в цехе пораньше, спустя примерно час после пересменки. Она меня дожидалась. До первого апреля было далеко, а сцена, в которой я участвовал, напоминала ирреальный розыгрыш. Меня долго, горячо и витиевато комплиментили и благодарили ... за мой вчерашний отказ.
Я не могу сформулировать вопрос к последним абзацам. Выходит только: приснится же такое...