Я не ангел, конечно же, я - человек,
бредущий по клочкам неважной своей памяти.
Мой истукан на моём алтаре
сто лет уже, как на стёртой сырой паперти.
И клочки под ногами тают, тают...
каплями озеро образуется.
Скоро памяти вовсе не станет,
Лишь обрывками - кто-то целуется...
Только иногда - что-то чем-то движет
И что-то ему поддаётся - с большой неохотой.
Может,что-то и остаётся
одной миллиардно-тысячной,
В лучшем случае - одной миллиардно-сотой.
Но я - не рыба, я - человек,
плывущий, если ноги-руки отказывают,
Никакой возможности нет...
но невозможности - обязывают.
Не обязана утонуть первой, хотя... иногда тянет
наступить чудо-рыбе на грудь - очень нежно - босыми ступнями.
Иногда просто безудержно хочется,
чтобы знать, как чудо внутри у неё клокочет,
Замирает - и с новой силой,
перерыв - и снова, по нарастающей..
Эта рыба.. конечно же, ждёт рыбака,
Эта рыбина - таинственность та ещё...
О слонах ничего не решаюсь сказать:
Рыба - дно, подо дном не довольно ли всякой живности...
Рада встретиться даже и со слоном,
только много ль в нём будет слоновьей живости...
Рыба - дно, и глубже уже нельзя.
Я запреты люблю, а этот запрет запредельный - нет.
Нет. Чтобы глубже - нужно изъять глаза,
Рыба-дно, рыба-друг, и это её запрет...
...и её маленькие глаза
пронизывающие всё-всё,
что ЗА
И огромный-огромный рот,
молчащий обо всём,
обо всём
что
ПОД.