Мы учились любви и ненависти
не на школьной скамье,
не в храмах.
Под пудами своей ответственности
мужики шатались упрямо.
Прожектор ночь превратил в день,
ноги дрожат
и дыхалке больно.
До ужаса хочется
посидеть,
но подходит снова
скольки-то-тонник.
Шлепался с конвейера на плечи мешок
стокилограммовым пузом.
И я с ним
опять до склада дошел,
и в пупу не развязался узел.
Ну, сколько можно!
Я не верблюд!
Стать за этот полтинник
уродом?
А сахар до сих пор не люблю.
Чай лучше пить с медом.