и через множество жизней и пуль
запах её волос в тесном автобусе
очищает от столпотворения грязных тел
ты узнаёшь её по манере держать шею
женщина, целовавшая тебе пальцы
сейчас заправляет постель чужака
в доме, раньше бывшем твоим;
нет, она не знает тебя; совсем не знает тебя
ты учился лечить; тебе пришлось убивать
только те, кто знает вкус смерти
способны понять вкус прощения и побега
к новой жизни – почти как калеке встать и пойти…
а вина твоя - рана на новой безумной войне
половецкие пляски в седле да потешная сеча –
вот и всё, что остаётся воинам в мирное время
да ещё, быть может, зычное «Качканар!»