мы легко воспламеняемы.
обаятельны и глупы.
нам, что ни день, то любить бы друг друга пуще.
я лежу на твоих коленях, опять с распущенными,
неумело гадаю тебе на кофейной гуще
и предсказываю кометы, море и небеса.
ты обнимай меня, а я буду тебя спасать.
и касаться тебя, как спичка бензоколонки,
даже если у нас неисправные тормоза.
что бы ты ни придумал в этой безумной гонке,
я каждый раз опять выступаю "за".
это - не ультиматум, не право вето.
здесь у нас не имеется больше прав.
"помнить его до каждого сантиметра
вредно до одури", - так бы сказал минздрав.
только они не ведают и не знают:
это вредней сигареты, больнее лезвия,
хуже лавой плюющегося Везувия,
это - засыпать солью мои порезы и
бросить в лесу, обессилевшей от безумия.
это - понять, прочувствовать слово "пусто",
это - разбить, доселе назвав хрустальной.
только я не могу это больше чувствовать.
ты меня называешь цветком из стали.
но я не знаю, как тут произрастать.
воспламенись.
расплавь меня и, как раньше,
оставь.