виктории кольцевой
***
о край гранитный стачивая грифель
безвременье выводит от руки
фамильные немые апокрифы
на дне архивной мертвенной строки
на полуслове оборвётся запись
ослушный вензель встреплется вспорхнёт
и тронет народившуюся завязь
безудержный журавлевый полёт
летит летит по небу верность клином
в живой груди замалчивая страх
в твоих садах звон капель журавлины
и жимолостный плач в моих садах
но вот смолкает гул аэродрома
тишает непокой руки в руке
июлевая маревая дрёма
углы и грани плавит в кипятке
и отменяя вес наземных тягот
физический сменяя постулат
с куста не опадают капли ягод
земля отводит черноокий взгляд
не призывая пасть в её объятья
не прижимая мертвенно к груди
и тонок порох грифельного платья
на память легший траурной печатью
и росчерк журавлиный невредим
не дай же нам господь не приведи
***
ещё нас нет и кафель у порога
студёно дожидается шагов
ждёт тишина портьеры – недотрога
прикосновенья голоса и слога
тюльпан жмёт туго лепестковый шов
в настольной вазе жёлт большеголов
и сок его нектарный не растрачен
и абажура взгляд над ним высок
здесь всё друг в друга смотрится иначе
покуда долговязо не означен
театр двух теней наискосок
на нагости паркетных спин – досок
но только лязг замка и поцелуи
босой стопы на щёках половиц
и скованность предметная минует
и всё необлюбованное всуе
падёт пред теплотой свиданья ниц
на ласковость сменяя скуку лиц
и воцарится радужное чувство
укромного квартирного мирка
разрез плиты - ткань шторы - гроздья люстры
всё защебечет сладко златоусто
случайной каплей упадёт в бокал
разверзшаяся патока цветка
и мы зажжём свечу затворим двери
вдохнём тюльпанный сахарный эфир
скрестим бокалы и себе не веря
измерим счастье – без году неделя
прошьёт портьеру солнечный пунктир
и мы поймём - мы есть и в нас есть мир
***
недолог срок и неотложна веха
у края тонок войн и хворей дух
себе не веря увлажнится веко
на роты солнц что по небу пройдут
но гладь плеча уже не обернётся
испуг уже не склонит головы
когда бессрочно молодое солнце
взойдёт из окровавленной травы
теперь смотреться вдаль и неотступно
крепчать недозволительной любви
разгуливают семь ветров попутно
манит каштан духмян и плодовит
всему торжествовать над переломом
бесчинных и безбожных полулет
тугой орех над старым камнем дома
на самолётный выменять билет
хлебнуть вина за мир и человечность
повинно о безвинных промолчать
и в памяти закупорить навечно
всполох огня убывший в бесконечность
обжёгшись о прибытия печать
***
и вот они блаженственные дни
где воздух летним маревом звенит
и облако спускается по нитке
в испарину жасминовой росы
давай смутнённый фианит в кольце
умоем в терпкой паточной пыльце
найдя золотоглазых капель слитки –
– на дне цветочном тонущую сыпь
и растревожив белые веснушки
смешливых четверёнок непослушных
усыпавших овал зеленокудрый
нечёсаной жасминовой копны
мы изопьём тепло и благодарно
с лозы поспелых губ сироп нектарный
и выговорим во хмелю как будто
что это невозможно было утро
без ночи в три погибельных длины
***
ты помнишь сыпко путал пряди снег
кислицу пальцев резали снежинки
и умещался мир в проталках век
застыв на чёрно-белом фотоснимке
в метельной мге за стонущим стеклом
не грезились каштаны по асфальту
ветвей жасмина теневая калька
не мнилась под черёмушим кустом
постылый двор не прятал анфилад
средневековых улочек игольных
и разливался мёд – не шоколад –
из медно-золотых чаш колокольни
и как скажи уверовать теперь
в густой орешник сбывшийся у дома
смотри как ненарушима истома
резной оливы стерегущей дверь
давай найдём лелеку в кроне клёна
найдём и больше никаких потерь
***
старинный парк за третьим поворотом
кленовый вздох за эркерным окном
не вспомнят из каких безбожий соткан
тревожный воздух над их мирным сном
но мы тот говор нутренний помянем
что всходит по ночам из-под земли
плодом бесчервоточинным румяным
чей воск медовый над главой налит
и столп огня уже не воплотится
в рябиновую каплю на снегу
идём домой
сегодня нам приснится
покой зеленотравья на лугу
и яблоня на тихом берегу
***
и выткано нагрудно алой ниткой
и выплакано каплей восковой
шальное время
с бледных щёк открытки
спадает страх печатью меловой
ещё полнеба в индексах билета
ещё полмира под разлётом крыл
и колокольчик прядей тронет лето
что от смертей господь отговорил
пойди с крыльца
вдышись в орешник пряный
сладчающий как пряничный пирог
и самолётик истовый упрямый
из клетки кем-то пущенный тетрадной
перекрести покуда путь высок
и видит бог
и да увидит бог
июнь 2015г.